Ростову — о бедных людях Франции

Марина Егорова только что вернулась «оттуда» — на время. Её рассказ о тамошней жизни существенно отличается от недавнего  гламурного повествования студентки-парижанки из журнала «Огонек». Всего же моя подруга прожила во французском государстве пятнадцать лет.

Галина Пилипенко: Когда-то, давным-давно, Петр Первый изводили прорубить окно в Европу. Увы, окно для нас обернулось прямоугольником телевизора, с поводырём Юрием Сенкевичем.
Так мы и постигаем мир, данный нам в ощущениях.
И как-то по «Клубу» якобы путешественников, я видела зимний Париж — снег специальными машинами скатывали в тюки, затем тюкам придавали форму снеговиков и оставляли их на уличных решетках.
Снеговики покрывали специальными цветными и ароматизированными красками и когда снежные месье начинали таять, вода стекала с решеток сразу в сток.

Но главное, что они тая, испускали и дух и приятный аромат…
Словом, я заготовила к твоему приезду вопрос: какой же была твоя первая зима в Париже?

Марина Егорова: Должна тебя разочаровать: снег в этот год почти не выпал. В декабре Париж был зелен, на газонах росли цветы, из которых мне оказались известны только анютины глазки!

Париж.2013 год. Фотографиня: Галина Пилипенко

Галина Пилипенко: Начнем с самой трепыхающейся темы — итак, экс-советский человек эмигрирует во Францию. И каким бизнесом он там промышляет?

Марина Егорова: Это очень разнообразный «бизнес». Скажем, один мой знакомый промышляет тележками.
Тележки стоят у входа в вокзалы, зацепленные друг за друга, и как бы нанизанные на штырь. Когда в монетоприемник бросаешь десять франков, защёлка срабатывает и ты можешь взять тележку.
И очень редко бывает так, что когда ты сходишь с поезда и стоит тележка свободной! То ли кто-то забыл, то ли не имел времен поставить обратно.
А если у тебя нет десяти франков, то ты транспортное средство ты не получишь и придется бегать по вокзалу, искать кого-то с пустой телегой и вопрошать: «Месье! Нужна ли вам еще тележка?»

Париж.2013 год. Фотографиня: Галина Пилипенко 

Галина Пилипенко: И это не принято?

Марина Егорова: Нет, принято, потому что тележек гораздо меньше, чем приезжающих-уезжающих.

И на этом наш советский человек, который нигде не пропадёт, очень круто зарабатывает.
Француз до такого просто не додумается!
Ему и в голову не придёт хитрить, ловчить, выгадывать на чем-то.
Он может пойти в другой магазин и сэкономить 2-3 франка на покупке продуктов, но додуматься до того, что две сложенные монетки по 20 сантимов по форме и толщине все равно что одна монетка в десять франков!
Вложил одновременно в монетоприемник и механизм сработает чисто!
И вот с этой тележкой советский человек с деловым видом мотается по вокзалу.
Подойдет к нему кто-то — обязательно:»Мсье, вам тележка не нужна?»
«Нужна».
Француз забирает у него тележку и честно дает десять франков — как если бы он ее взял в положенном месте…
Таким образом, мой знакомый просто зарабатывает на этом деньги. Он продаст 4-5 тележек на одном вокзале, потом переместится с Северного на Западный, с Западного на Лионский вокзал..
В удачный день — 120-150 франков!

Галина Пилипенко: Как реально представить эту сумму? Что на нее можно купить?
Марина Егорова: Конкретно сказать трудно, потому что в магазинах такое безумное количество товаров!
На эту сумму можно купить еды на неделю — если человек один живёт. Например, килограммовый мешок фрита — сваренной, порезанной и замороженной картошки, которая моментально разогревается на сковородке и какой-нибудь гарнир.

Наше постоянное заблуждение: якобы, там вещи дешевы, а еда дорога.
Наоборот!
Там решена главная проблема капитализма: человек может быть беден, но он обязательно должен быть сыт.
Если бедный человек сыт, он думает о том, как выбраться из бедности. А вот если он и беден и голоден, вот тогда он пойдёт бунтовать, чего никак не погут понять у нас.
Там советский человек, особенно если он прохиндейского типа, очень легко проживёт.
Советский человек за границей моментально находит бесплатные столовые, он начинает получать пособия от Красного Креста, от толстовского общества.
Он бесплатно берет одежду, а если он умудряется при этом получить статус политического беженца — государство ежемесячно платит ему пенсию.
Кстати, сейчас люди стоят перед вопросом — что же писать в анкетах, добиваясь статуса беженца?
И они, на всякий случай,пишут вес, что только могут придумать!
А это выгодно, потому что всем по первому разу приходит отказ во французском гражданстве.

Они подают на апелляцию, а пока дело рассматривается — живут в стране Дюма, узнают ходы и выходы, в конце-концов, добиваются того, что им дают или гражданство или вид на жительство.
А вид на жительство автоматически предоставляет право на учёбу, работу, жильё, медицинскую страховку и прочие кайфы.

Галина Пилипенко: Что такое «толстовское общество»?

Марина Егорова: Его организовали последователи Льва Николаевича. Организация бедная, поскольку она, действительно, благотворительная.
Но, когда ты туда попадаешь и говоришь, что я — такой-то такой-то, хочу остаться во Франции, тебе могут в качестве единовременного пособия дать 100 или 200 франков — в зависимости от того, сколько у них на данный момент денег и как тебе повезёт и насколько ты сумеешь их разжалобить и уверить, что ты несчастный человек и тебе некуда приткнуться.
Сложность заключается в том, что человек уже прошедший через это и получивший гражданство или вид на жительство, никогда своему сородичу толком не объяснит «что нужно делать»! Он только будет долго перед тобой выпендриваться: » Я — получил! А ты — дурак — даже не знаешь как это можно сделать!»
Это отличает русскую национальность от других, которые друг за друга крепко держатся и тянут друг друга — евреи, украинцы, армяне.

Украинцев, кстати, не любят — считают склочной нацией. И украинцы там не задерживаются.
Сплоченны восточные народы — китайцы, корейцы, вьетнамцы. Практически каждая французская аптека — уже вьетнамская аптека.

Все помогают своим — работу находят, ссуду дают. Станешь на ноги — отдашь.
А русская эмиграция только грызётся друг с другом. Это ужасно!
Но вот последняя волна эмиграции — четвёртая или пятая, я уже со счета сбилась, кажется начинает усваивать, что лучше-то ближним помогать.
А люди, эмигрировавшие ранее… С ними очень трудно! Они почему-то считают, что жить на Западе — это большая привилегия и честь, которой должны удостаиваться отнюдь немногие.
Самое поразительное, что французы не понимают всех этих раскладов. Если они могут помочь, то они придут и помогут тебе.

У моей сестры много знакомых французов и когда я туда приехала — я была просто поражена — я думала: такое осталось только в книгах!
Люди жертвуют своими интересами, временем, не говоря уже о деньгах!
А когда ты говоришь, что потом отдашь, тебе отвечают: «Ради Бога! Не обижай меня!»
Моя сестра тяжело больна и ее деловую переписку ведёт её подруга Ани. Она разбирается с многочисленными бумагами, ходит по конторам. А бюрократия во Франции еще та!
И Ани очень помогает, а, например, чтобы взять продуктовую посылку в мэрии, надо потратить полдня — пойти, получить, принести два здоровенных ящика!
У нас бы человек нашёл десять тысяч причин, чтобы не делать, а там — наоборот: «Я -могу. Так почему мы не помочь?»
Может быть, страна богата и оттого и люди добры? А мы в своей нищей, изуродованной России…

Галина Пилипенко: Возьмём пособие для отбывающих во Францию. Таможенный контроль. Разрешен беспошлинный ввоз сигарет — 200 штук, крепких напитков — 1 литр, крепкого вина — 2 литра, сухого вина — 2 литра, духов — 50 граммов, одеколона — 200 граммов, кофе — 500 граммов, чая — 400 граммов, продуктов питания / рыбы — 2 кг, икры -250 граммов, продуктов животного происхождения — 1 кг, новых вещей или продуктов питания
для личного потребления — на сумму не более 300 франков.

Марина Егорова: Может быть, это относится к авиалиниям, но на железной дороге тебя никто не досматривает.
Ты, выезжая из своей страны, заполняешь декларацию, указываешь что у тебя есть и всё — если тебя выпустили  — значит —  ты чист.
Ну это было бы смешно, если бы французские пограничники копались у тебя в вещах и вымеряли сколько грамм икры ты везёшь!
Единственное нововведение, но на их линиях это было всегда, с нового года за слишком большой груз ты платишь штраф — 28 франков.
И никто тебя не досматривает, не заставляет выкидывать лишние вещи. Если ты столько набрал — значит тебе столько надо.
А как ты там будешь умещаться в купе 2 класса, где едут три человека — это твои проблемы. Будешь ты спать стоя или в коридоре — никого не волнует.

Галина Пилипенко: Чем торгую наши люди в Париже и что за это бывает?
Марина Егорова: В Париже полно блошиных рынков и там всё дёшево. Скажем, новый свитер в магазине стоит 200-300 франков, а там ты можешь купить свитер за 20. А, если подфартит, то и за 10.
Можно приобрести приличную дубленку за 150 франков, хотя в магазине ей цена не менее 4 тысяч.
Это здорово, это специально придумано государством для очень бедных людей, которые не могут купить новые вещи.
Если советский человек что-то везет во Францию и у него нет предварительной договоренности с покупателем или хотя бы, адреса — ты ничего не продашь.
Все привезённое ты или съешь или увезёшь обратно или продашь по смехотворной цене — раз в 20 меньше того, что оно стоит.
Франция — невероятно затоваренная страна, а французы очень расчетливы — они хотели бы купить оренбургский платок и они видят, что это — прекрасная вещь, но они не хотят за него платить! Они хотят купить его дёшево!
А расчёт простой — раз ты продаешь, значит ты нуждаешься.
То есть они — хозяева положения и они будут сбивать цену и предпочтут вообще не покупать, чем покупать по настоящей цене!
А оренбургские и павлопосадские  платки очень ценятся. В этом сезоне они модны и ты идёшь по парижской рю, и впечатление, что ты попал на улицу какого-нибудь города среднерусской полосы.
Платки накидывают на голову, драпируют плечи и если у женщины есть такой платок -это — о, да…
На смену матрешкам пришли советские значки. Но опять-таки — если ты везёшь партию значков, у тебя должен быть покупатель.

Мне предлагали — привези тысячу любых значков — получишь тысячу франков.
А в целом, ты можешь пойти на пюс («пюс» — по французски — «блоха», отсюда и «блошиный рынок»), стоять там целый день и продавать всё что угодно
Может быть, тебе повезёт. Но не надо за потрепанный «Запорожец» просить цену новенькой «Тойоты» — над тобой даже смеяться не будут. Просто презрительно скажут: «Тьфу!»
А цену там умеют сбивать мастерски.
Как-то моя сестра договорилась с негром ради спортивного интереса — он продавал очень симпатичную сумочку из натуральной змеиной кожи.
Стартовую цену назначил в 250 франков.
Сестра тороговалась-тороговалась и в результате он согласился на 70 франков.
Так что главное — иметь свой торговый канал. А конъюнктура…. меняется очень быстро: везти чёрную икру глупо — она в каждом магазине и никто тебе за 100 грамм не заплатит 450 франков.
Даже хозяин лавочки икрой торгующий. В лучшем случае предложит 100 франков — если он очень добрый человек.
Не исключена возможность заработать случайно — тот же мой знакомый что делает бизнес на тележках — его попросили починить компьютер одному профессору. И он (его же специальность!) починил. И получил за это 500 франков.
Суть в чём — если человек может что-то делать руками — шить, сапожничать и т.д. и если в состоянии открыть своё дело — это да, это ценится и это выгодно.

Галина Пилипенко: Интеллигенты обречены?

Марина Егорова: Это зависит от возраста, квалификации и области, в которой человек работает.
Но при этом… там своих таких полно!
Раньше можно было приехать и наняться на какую-нибудь работу, а сейчас сделали Бюро по временному трудоустройству и ты непременно должен пройти его и найм — только через это Бюро.
А если станет известно, что хозяин взял тебя самостоятельно …
От него потребуют увольнения работника и выплаты большого штрафа.
И люди опасаются! А во франции добровольных сексотов не меньше, чем в России.
Видимо, что-то с этого они имеют — кроме морального удовлетворения. Трудно сказать — откуда берутся павлики морозовы.
Можно вообще ничем не заниматься, а стать городским клошаром. Жить на улице, в подземных переходах или метро.
Замечательные случаются картинки: идёшь по переходу, а тут сидит дядечка, перед ним — блюдечко, возможно даже с голубой каёмочкой. А он кроссворд разгадывает.

Те, кто помоложе — передвигаются по вагонам — играют на музыкальных инструментах или делают что-то вроде кукольного театра или пантомимы. Это, конечно, тяжело — целый день двигаться по движущимся вагонам. Но в урожайный день они зарабатывают более пятидесяти франков. Практически — это профессия — уличный музыкант.

Один человек, сидя у базилики Сакре-Кёр из цветной мохнатой проволоки делал брелки — собачек — прямо на глазах у публики, обтягивая этой торчащей во все стороны проволокой заготовленные каркасы.
Этот человек, с парализованными ногами, сидя на тележке, получал свои 10 франков за каждую псинку , а люди уносили их на память о Сакре Кёр.
Ты можешь делать всё, что не противоречит закону.
Нельзя продавать наркотики, нельзя заниматься неучтённой проституцией, и, естественно, грабежом, насилием, убийством.

Галина Пилипенко: Как питаются бедные люди Франции?

Марина Егорова: Бедные люди — это слишком широкое понятие. Тут есть свои градации. Моя сестра уже много лет живущая во Франции, прошла все стадии бедности.
Сейчас она признана официально бедной и поэтому не платит за медицинское обслуживание. Все лекарства в аптеке ей тоже выдают бесплатно.
Ежемесячно ей выплачивается пособие — на неё, а также на троих ее несовершеннолетних детей.
Плюс бесплатные продуктовые посылки их мэрии и бесплатная одежда из Красного Креста.
Она платит за квартиру половину стоимости, а вторую выплачивает государство.
Сейчас у неё положение, я бы сказала, достаточно приличное.

А до этого были моменты, когда ей негде было жить, не на что было купить еду, а дети ходили по магазинам — где картошку стянут, а где еще что…
Теперь дети учатся в школе на полном государственном обеспечении.

Но есть люди профессионально нищие — клошары с жизненной философией — «я не хочу работать, мне не нужен дом».
Климат во Франции мягкий и замёрзнуть трудно. А январь бывает как апрель.
Днём клошары просят милостыню. Причём, они не тянут руку, а просто могут даже болтать со своим знакомым, а рядом с клошаром находится его собачка. Или кошечка.
Человеку могут не подать — из принципа, но нельзя допустить, чтобы голодало животное!
Так он набирает франков 70 и покупает консервы — половина себе — половина кошечке.

У них и сак ( «мешок» по французски) походный для ночёвки напополам.
А питание — фешенебельные рестораны никогда не продают продукцию на следующий день если её не съели сегодня.
И каждый вечер свежие, прекрасные продукты выбрасываются.
Клошары знают — когда и где это происходит и подбирают эту еду — разовые, запечатанные порции. Некоторые из них даже не требуют разогрева — снимаешь упаковку и ешь.
Выкидывают всё что угодно — конфеты шоколадные, мясные и рыбные блюда, салаты — просто потому что их не купили!

Можно пойти на рынки — такие, где после закрытия продукты не уничтожают — потому что знают — сейчас за ними придут люди, у которых нет денег.
Такая форма благотворительности.
В продуктовые посылки для бедных, в отличие от наших, куда валят всякое дерьмо, во Франции кладут первоклассные продукты из богатых магазинов.
Логика — человек и без того беден — ну пусть он хоть поест-то хорошо — если ему ничего другого не остаётся!

Чтобы тебе представить: коробка итальянского производства, в ней два пакета — в одном что-то типа наших рожков, которые в действительности могут быть самой разной формы — от смешно закрученных до просто длинной лапши — широкой тестовой ленты. Она сварена, а потом заморожена.
А во втором пакете — соус.

Ты бросаешь пакеты в горячую воду, они разогреваются, потом разрезаешь их и вот — порция: горячо, безумно вкусно и сытно.
А когда читаешь составляющие соусов — просто за голову хватаешься — страшно дорогой продукт — туда входят: сыр, ветчина, курица, какие-то немыслимые приправы, сухое белое вино, грибы…
То есть нормальный француз еще подумает — покупать ему это или перебиться!
А тут приходит посылка а в ней в упаковке — 12 таких порций — питайся, дорогой, пусть хоть маленькая радость будет в твоей жизни.
Можно жить на официальном статусе бедного и это не унижает — ну такая ситуация получилась.
Знаешь, среди французов немало любителей дармовщинки. Но бедными людьми занимается санимается специальная служба. тее назвачают человека , именуется он «ассистент» — он должен звонить в красный крест, составлять бумаги…
Потом следует контрольный звонок из Красного креста, а затем уже ты приходишь в Красный крест, называешься — мадам такая-то и тебе говорят: «Да, мы знаем — проходите, пожалуйста и выбирайте что вам угодно».
Официальное подтверждение должно быть. Иначе всё просто разворуется.
И люди, в Красном кресте работающие, тоже как-то кормятся от этого дела, а соблазн-то велик — иногда в Красный крест сдаются просто шикарные вещи — те же дубленки, куртки, шубы… А в магазине все это дорого!
Галина Пилипенко: Стало быть, добиваться статуса «бедного человека» выгодно? Как и во-время получить статус политического беженца?
Марина Егорова (смеясь): Да!
17 марта 1992 года

Опубликовано в газете «Наше время», Ростов-на-Дону.