Сегодня 12 февраля 2024 года художнику Александру Кислякову исполняется 70 лет. По этому прекрасному поводу публикуем рассказы художника.

Мгновение № 18

Сперва отдохнуть, а потом собраться с мыслями.

Привычно съехать на обочину и не снимая рук с руля, заснуть, минут на 17-18.

Но сон пропал. В голове закружились воспоминания, детали только что завершенной операции. Результат в виде капсулы с микроплёнкой был передан курьеру и уже наверняка следовал в Центр. Штирлиц был солдатом и не задавался лишними вопросами. Надо, так надо. Приказ. Но вопрос – Зачем Москве эти списки? – назойливо возвращался и не давал покоя. Задание не оказалось сложным, трудней было понять интерес Центра, бездеятельность Гестапо – ведь перед носом всё. Получив задание, Штирлиц был готов встретиться с разветвленной сетью, со строгой конспирацией, с кодами, паролями.  Но всё оказалось просто, как визит в домоуправление. Всё это настораживало и порождало тревожные мысли о будущем.

Как только капсула попала в Центр, поступило распоряжение распечатать необходимое количество экземпляров. Через час они аккуратными стопками лежали перед каждым из членов Военсовета. Потребовалось некоторое время для ознакомления с документами. Шевеля губами, как это делают малограмотные люди, Ворошилов читал и изредка, с негодованием, вполголоса матерился. Главное – заметно, а в чью сторону гнев – время покажет. Вышинский, тоже мало что понимающий в этом деле, привычно от страха мочился в штаны. Заседание шло как обычно.

Тишину нарушил вопрос.

Сталин: – Ну что вы думаете, товарищи?

Ворошилов (вполголоса): – Во-о-т бляди…

Сталин: – А по существу?

Берия: – Это ж под носом у Гестапо, у СС…  Куда смотрят,  работнички…

Сталин: – Я думаю, что надо пэрэдать эти списки нашим нэмэцким товарищам. Кто у них по этим вопросам?

Ворошилов (уверенно и твёрдо): – Вот бляди!

Вышинский от страха опять…

Берия: – Иосиф Виссарионович, да как так – пэрэдать? Мы в говне копались, разоблачили, можно сказать их работу сделали, а они на всё готовенькое?! Да и война кончаэтся, могут не успеть…

Вышинский при мысли о конце войны опять обмочился. С таким трудом налаженная поставка немецких памперсов через Родезию…

Сталин: – Лаврэнтий, нэ кипятись. Нам и своих жидов хватит. Правда, товарищ Каганович?

Ворошилов (как шашкой): – Вот бляди!

Каганович: – А что этот… Как его там… Тышлер. Нет, Штимлер. Нет… Шиндлер! Так он что, тоже?

Сталин: – Да нэт, написано, что нэмэц.

Берия: – Странно…

Калинин: – Странно…

Ворошилов: – Странно… Блядь…

Война кончалась и мысли о будущем тревожили Штирлица всё сильней. Бог с ним, Шиндлером и его списками, есть вопросы поважней. Не надо быть провидцем, чтоб представить. Подмосковье, посёлка на карте нет, госдача, сосны, речка, грибы – но ни шагу «за». Ночью в кустах, на деревьях, в овражке – огоньки папирос. Не от неумения, а как сигнал – не спим. Два раза в неделю Эмка с занавешенными стеклами. Лекции, через ширму – не ты и не тебя. Разве что мемуары – и то, в голове. Нет, надо искать связь, ну, скажем… С МИ 5. Ведь заслуг никаких, вся деятельность в Берлине. Нет бы в Дрездене…

Полковник никому не пишет

Писем полковник не получал. Впрочем, писать было некому. Но это ничуть его не огорчало. Жизнь и без того была насыщенной, полной разнообразными делами и заботами.

Каждое утро полковник выходил из дома, в одно и тоже время, хоть часы сверяй. Зачастую кто-нибудь из соседей по улице, завидев его спину, понимал, что опаздывает и прибавлял шагу. Добродушного и улыбчивого полковника знали все и он всех знал. Мужчины при встрече с ним выпячивали по военному грудь, подносили ладонь к воображаемому козырьку и чётко произносили: ― Здравия желаю, товарищ полковник, ― а тот отвечал подобающим военному образом. Женщины, ничего не понимающие в военных правилах, приветствовали по своему:

 ― Здрасьте! Как вам погодка, товарищ полковник?

Полковник отвечал поклоном, останавливался на миг, смотрел на небо и констатировал: ― Хорошая погода, ― или ― Будет дождик! ― после чего продолжал свой путь. Ведь сколько дел надо переделать, везде успеть, помочь там, где без него ―  как без рук.

Так в хлопотах проходил день, и к вечеру полковник, возвращаясь домой, заходил в маленький магазинчик, где ему добрые продавщицы протягивали небольшой пакетик с нехитрым набором продуктов. Немного, но достаточно для ужина, да и на завтрак оставалось.

Дома полковник первым делом, сняв фуражку, внимательно её оглядывал, отряхивал пыль, натирал до блеска козырёк и водружал точно посередине стула, кокардой вперёд. Затем наступала очередь кителя. Придирчиво осмотренный, очищенный, вешался на спинку того же стула. Расправлялись все складки и выравнивались знаки  отличия. Теперь ботинки. Щёткой, специальной суконкой, терпением и старанием кожа начищалась до сияния. После чего они ставились между ножек стула, носками в ту же сторону,  что и кокарда фуражки.

Отступив на шаг, полковник сперва придирчиво, а потом с восхищением рассматривал результат своих стараний. Затем, с опаской и как-то виновато, переводил взгляд на свои ноги. Увиденное заставляло горько вздохнуть и звонко шлёпнуть ладонями себя по коленям. У полковника не было военных штанов. Вот огорчение.

Быстро поужинав, полковник забирался под одеяло и мгновенно засыпал, без сновидений, до утра.

Писем полковник не получал, ни писем, ни бандеролей, ни посылок…

Ну пришлите полковнику настоящие военные штаны! Чего стоит?.. А?

Штаны посылать по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. О. Первеевой 11, кв. 5 «А».

1986-2009