Александр Агеев. Утренняя роса

«…ну вот она, голова кудрявая (не в смысле — я-в-неё-ем-голова, а в смысле — я-с-ей-лабаю!) Виталика Беломестного, которого будем провожать скоро в армию: «Санечка, там — это, родинка… Аккуратней стриги! Покороче, для военкомата…».

Да, знаю, пацан, твою родинку — уж сколько я тебе «битловок слабал», а ты — мне…. Только, вот глаз мне, что-ли — припорошило, слезится… Или почудилось? Мамку ты свою похоронил, дружбан, лет в 10, а Георг Лукич — пахан твой, конечно — мужик золотой! Но мама, всё равно — одна она. И другой не будет, какая бы не распрекрасная потом к вам ни пришла, но — мачеха. Белка, гитарист наш, «виртуозо-эксклюзио», дружбан исключительный…».

«…а ведь и двух месяцев не прошло, как мы Женьке Хохлову — басисту из «Голубых Звёзд» — бас новый делали. По всем канонам: гриф с ладами, разметку как (?) — вычитали, накладка из шпона красного дерева — виват, мебельная фабрика Урицкого(!), корпус — доска 50-ка, датчики мотали на магнитах с воензавода, крышки выдавливали пуансоном по разогретому над электроплиткой плексигласу, старались.

Но чуть не сорвалось всё — нам завтра выступать в ДК «Химик» — база на то время наша, а красить-полировать — некогда. В сарае Виталика порылись, нашли летный комбинезон американский на меховой подкладе — Лукич с фронту привёз (с того самого, где рука его левая осталась…). И как осенило нас, бас мехом обтянуть!

Так и обтянули, подкладу спороли, выкроили, прострочили на «Зингере», что у Виталика в сарае стоял — чудный бас получился! И молва народная — не год и не два судачили, дескать меховой оклад «по низам» невъ…ную глубину звучания басу этому… придаёт!…».

Голубые Звезды —  Виталик (Белка) Беломестный, Алик (Арутюнян) Калпахчиян, Славик Мурманский и Женя (Джон) Хохлов.

Фото из архива Александра Агеева

«…как уже сказано, «Химик» — площадка наша конца 60-х, Лукич Беломестный — худрук местного «бэнда», левую-то руку на войне потерял, но правая, как и голова его очень музыкальная — с абсолютным слухом — работала, дай Бог каждому!

До сих пор помню, как он партитуры писал. Одной рукой, прижимая нотный лист к столу куском серого мрамора. И на трубе лабал — ею же, да ещё и как! Оттуда, из тех времен походу и начиналась славная история ростовского джаза.

«Бэндов» этих тогда в городе Ростове-на-Дону было великое множество, практически, в каждом клубе — Х.(хромого) Блока, М.(малого) Блока, Олега Ефремова, Рафа Туишева и конечно, уже восходящего к своей будущей славе Кима Назаретова.

А сколько энтузиазму?! То была не наша (битников) музыка, но благодаря Лукичу и его степенным дядькам-духовикам, уже снискавшая у нас великое уважение!

Больше скажу, заболел как-то контрабасист ДК-шный, а «Лукич-Бэнду» к празднику в клубе выступать надо — Виталик у отца, законно — на соло-гитаре, наш Петька-Акробат — за ударными, а мне было предложено на контрабасе: «Лукич, так это…, я не того…, не знаю ваших композиций и не играл на нём, никогда?!».

«Ты, главное в такт попадай и слушай, старайся… Это ж контрабас — дёргай себе за струны, а мы его ударными и «медью» забьём! И артистизму, главное побольше, публика — она отвязных любит…» — невозмутимо ответил Лукич.

Ну я и «отвязался»: отплясывая чарльстон, пригнувшись к грифу, время от времени вращая контрабас вокруг собственной оси, как это делала «Дафна» в прикольной комедии «В джазе только девушки». Так вот лихо и отлабали, Ильич «проставился» всем, в подсобке, директор Химкомбината заходил, руки жал, нам пацанам тоже…»!

«…Виталик ушёл служить в армию, а я вскоре поступил в РИСХМ на сугубо мужской факультет «Горячая обработка металлов».

«Голубые Звёзды» — осиротели… Женьку Хохлова и Вову Васильева-Пирожка (в дальнейшем заслуженных врачей России) на экзаменах в мединститут сначала почему-то срезали на физике (ну, не физики пацаны, в медики подались, сразу же было понятно!). И в скорби своей душевной пошли они в телогрейках казённых в виварий кормить собак подопытных кашей, которая от мединститутских больных остаётся. Пора печальная… Безвременье… ».

«…но жизнь удалая «битловская» в Ростове тем временем продолжалась и ширилась. Несмотря ни на что!

В РИСХМ’е в те благославенные времена царила великая ростовская группа конца 60-х «Голубые Тени» (The Blue Shadows).

Нет, ну вы чувствуете, как донимала уже тогда всех эта «голубая» тематика? (Шутка!).

«Тени»: Юра Виноградов -Теня (гитара-соло, вокал), Саша Гордеев (гитара), Юра Бобырев (бас) и Саша-Пиротехник (звук) — великолепно экипированные, дерзкие, с виду даже суровые (особенно клавишник и соло-вокал Ченя), твёрдо стоящие на ногах, играли на прекрасной по тем временам аппаратуре, с чудесным звуком и фирменным англоязычным репертуаром.

Славянское трио — Леонид Липянский, Саша Алафердов, Алик Ильин.

«…во Дворце Строителей — тоже крепкая, артистичная, истинно западная группа «Славяне», которую спонсировал завидный меценат и неформальный лидер ростовских битломанов — Вова Кент.

Знакомства с Кентом искали все, сам Владимир Мельников, друг нашей юности, а ныне владелец-основатель «Глория-Джинс», в те времена хаживал с ним вместе с лавочек в парке Горького через дорогу в гастроном «Козлята» за портвейном…

СЛАВЯНЕ —  Александр Путилин, Бен Абдель-Крим, Володя Калинко, Саша (Сэм) Алафердов и Алик Ильин.

В «Славянах» нашли своё «место под солнцем» и романтично-изысканный Алик Ильин, и уже известный нам по предыдущему посту Саша Сэм, и французско-подданный, студент физфака РГУ, нигериец Бен Мухаммед Абдель-Крим, и впервые засветившийся в городе загадочный гитарист с пос.Чкаловского — Саша Путилин. Сын военного лётчика, по виду слегка застенчивый (причиной тому, возможно, было лёгкое заикание, которое, впрочем, ничуть не проявляло себя во время пения) с загадочной улыбкой Путилин в любой ситуации мог сразу, как говорится, взять «быка-за-рога»! Ну, в крови у него — золотого медалиста школы № 84 — это было…».

«…дубовые двери Дворца Культуры Строителей толпа фанатов-битломанов ломала один раз.

И этот раз, наступил тогда, когда в нём было ангажировано выступление «Славян». На великолепных по тем временам гэ-дэ-эровских «Музимах», которые Кент только-только привёз из белокаменной Москвы, они должны были играть концерт в большом зрительном зале в программе проводимого в ДКС вечера первокурсника РГУ.

Сказать, что билеты, распределяемые профкомом и комитетом ВЛКСМ достались далеко не всем желающим, значит не сказать ничего! Толпы вдохновленных студентов, да и просто «необилеченной» праздной молодёжи, всегда в избытке фланировавшей рядом по «Броду» (так назывался участок Б.Садовой от Ворошиловского до Будёновского), буквально оккупировали все подступы…»

«…два-три молоденьких милиционера, зажатые битниками, хипарями, да и вовсе подозрительными лицами, сорванными голосами, пытаясь переорать толпу, предпринимали отчаянные попытки сдерживания. Комсомолки, стоявшие на входе билетёршами, дрогнули первыми, отступив внутрь. Отжатая двухстворчатая входная дверь с треском распахнулась и с возгласами ликования поток хлынул в здание, заполнив холл, лестницы, зал….»

«…народ ждал, смеялся, пел, приплясывал — концерт не начинался. Полчаса, час…

«Требую, посторонним покинуть помещение!» — время от времени тонко выкрикивала начальственного вида тётенька. Куда там!

По рукам пошли невесть откуда взявшиеся бутылки с выпивкой: гулять-так-гулять!! В этот момент погас свет. Везде. Во всём помещении…

«У-у-у…» — загудело кругом. Концерт так и не состоялся… Мы с дружбанами, задолго до начала предусмотрительно «забившие» места в полуподвале, в местном буфете — выходили из опустевшего здания последними. Навеселе, но степенно… Буйных к тому времени уже увезли милицейские «синицы»…».

«…кстати, часом раньше, где-то рядом, там в толпе, охваченная страхом и одним желанием — выбраться наружу, стояла приехавшая на учебу из Армавира первокурсница Вера — моя будущая жена, с которой мы познакомимся, поженимся и родим замечательных дочку и сына только через долгих семь лет (а может оно и к лучшему: узнай красавица Вера — отличница, комсомолка, комсорг школы — меня тогдашнего, ничего подобного могло бы и не случиться. Судьба-а-а, значит…)».

Саша и Вера Агеевы-68

«…для кого-то и гулянка вещь захватывающая, но не для истинных битников. Светлая память о «почивших в бозе» славных «Голубых Звёздах», как пепел Клааса стучала в моё сердце.

Вы помните, знакомство уже свело нас с неповторимым исполнителем «Битлов» Женькой Катенёвым?

Так вот: он с малоизвестным мне тогда Игорем Пиней (Гольденбергом), Вовой Щербаковым, Сашей Шизей (Смирновым), и Женей Сучковым репетировали в коллективе, переживающем пору творческого становления, который (видимо по-аналогии с английским рок-поп-составом «Dave Dee, Dozy, Beaky, Mick & Tich») имел рабочее название «Пиня, Шизя, Суча, Щерба, та Катях»…

Как можно догадаться из названия, эти смелые и, не в пример другим, находчивые пацаны, походу, искали форму и новые идеи для воплощения на «шершавых ростовских рок-подмостках». Так я и подумал. Сразу! Как-то они мне сра-а-а-зу-у все сильно понравились…»

«…репетировать вместе начали вскорости. Как студент РИСХМ’а, щедро «проставившись» спиртным, я договорился зав.клубом, что мы будем репетировать в цоколе вузовского актового зала.

Там же, в крохотной кладовке хранили наш музыкальный скарб — Пинин усилитель УМ-50, и 2-3 самодельных — виват мастеру, Валере Белозёрову (!) — моноблока. УМ-50 — ясен-пень — голосовой, моноблоки — гитарные, барабаны — клубовские (ну не было у нас таких несметных денег!).

Игорёк — гитарист прекрасный, музыкант-от-Бога, тонкая творческая натура был подвержен, как он сам говорил, спонтанным «корчам», в период которых — посылал «всех-нах», маскировался, на связь не выходил, передавая через знакомых, как мы его «все-зае»…»

«…но что делать? Народ терпел… Уже репетировали в «Геологоразведке» (в доме на Будённовском-Садовой, над бывшим магазином «Солнце в бокале»).

И, хоть мы вовсю старались, «корчи» только множились…

Первым не выдержал Щербаков, наш соло-вокалист, очень музыкальный, обладатель изумительного по чистоте и тембру голоса, а-ля Barry Gibb и — в пример некоторым — боец, собранный, целеустремленный, член юношеской сборной России по теннису: «Саня, я сегодня пригласил человека. На репетицию. Кого — увидишь!».

И мы — увидели…»

«…уже известного нам Бэна — смуглого, эфиопского типа красавца-квартеронца с тонко очерченными библейскими чертами лица, привёз Кент. На мотоцикле…

Вова Пирожок — барабанщик, которого мы выставили на встречу гостя, видом своим вначале слегка напугал обоих…

Увидев поджидавшего Пирожка, в тёртой кроличей шапке-ушанке с болтающимися завязками, чёрном пальто, из драповых недр которого торчала редкая (почему-то желтая?) щетина, стоптанных шахтинских «гомнодавах» и пузырящих брюках, до бедер сзади забрызганных «запёкшейся» грязью…

Кент — весь в клёпках, коже и джинсе, не глуша мотора, напрягся: «К хулиганам попали! Гитару отберут, да ещё, поди, от….ят!!».

Но всё обошлось, миром-дружбой — в свете неповторимо лучезарной «пирожковой» улыбки…»

«…мы начали. С Беном. Он расчехлил гитару: «Что играем, чуваки?» Начали перечислять и сразу остановились на Keep on Rolling…

«Пацаны, держите меня, что это было?» — глядя на Бена, завопил Пирожок сразу, как мы закончили. А было это, вот что — в Ростов пришла настоящая музыкальная рок-культура. А дальше?…»

«…дальше — пошла настоящая работа: многочасовые репетиции, ежедневные задания каждому, ночные бдения дома, работа над инструментальными партиями и вокалом.

«Коньком» группы стало сложное и гармоничное многоголосие (пели Бен, Щербак, Катенёв, я и немного Женя Хохлов с Пирожком) и выверенные гитарные партии. Никаких вольностей не допускалось! Репертуар включал западные рок-поп-хиты, которые с удовольствием слушались и танцевались, и собственные композиции на русском языке, примерно в равной пропорции.

Песни на русском писались в большинстве своём мной и Женей Катенёвым, аранжировались всеми понемногу, но в основном — Беном. Им же были написаны тексты для двух моих песен на английском…»

«…так прошли 2-3 месяца непрерывных репетиций, результатом которых стал обширный (несколько десятков композиций) песенный репертуар «Утренней Росы».

Да-да, именно это название нашей группы было выбрано единогласно с подачи Вовы Щербакова. И опять судьба: на одну из репетиций совершенно случайно заглянули лидеры «Голубых теней» — Гордеев с Виноградовым. Их обучение в РИСМ’е подходило к концу и, распределенные на работу в разные города, они, как выяснилось, искали преемников. Игра «Росы» настолько поразила мэтров, что они предложили нам взять их аппаратуру (лучшую в городе!), прямо здесь и сейчас с оплатой в рассрочку. Ну, «пруха» же…»

«…наше первое выступление состоялось в клубе общежития иностранных студентов РГМИ.

Открывали песней Jimi Hendrix’а «Hey Joe». Солировал Бен, а мы хором, да ещё под электроорган «Юность» (который нам достался от «Теней» вместе с их аппаратурой и звукорежиссером Сашей-Пиротехником, впридачу!) «четырехголосили» все вместе бэк-вокал.

Дебют получилось ошеломляющим, Сашка Смирнов, прибежавший из буфета с недопитым стаканом в руках, помнится растерянно воскликнул: «Если б не услышал это собственными ушами, не поверил, что в Ростове такое возможно!…»

«…потом было много площадок, школы, вузы, танцевальные вечера, самым интересным периодом которых считаю наши выступления третьим отделением на танцах в «Лендворце» вместе в биг-бэндом Олега Ерёмина. Программы выступлений строились «нон-стоп», 10-12 вещей, но неизменно начинались либо заканчивались гимном «Утренней Росы», написанным совместно с Женей Катенёвым, в котором были такие полные силы и оптимизма слова: «Когда взойдёт Солнце вновь, Ночь обретёт свой Ночлег, Утро встретит День с Утренней Росой и в Светлый Мир шагнёт Человек!…».

Вудсток-на-Дону-69 — группа УТРЕННЯЯ РОСА — Саша Пиротехник, Женя (Джон) Хохлов, Vladimir Sher, Бен Абдель-Крим и Евгений Катенев.

«…потом был незабываемый рок-фест «Вудсток-на-Дону», который «Утренняя Роса» организовала и провела на ЛевБерДоне с участием известных ростовских коллективов — «Малыш и братья» (с Сашей Путилиным и братьями Белоусовыми), «Корда» (с Игорем Скрягиным и Леней Липянским), «Неудачники» (с Игорем Пиней, Вовой Гражданкиным, Серёгой Лютым и солистом Мишкой Завалишиным) с незабываемой атмосферой всеобщего ликования и восторга, с красочным плакатом во всю стену, исполненным во дворе Дома Актёра нашими друзьями начинающими художниками Толиком Танелем, Геной Зисманом, Вовкой Кондратьевым и может ещё кем-то, чьи славные имена история умалчивает…».

Статья Валерия Посиделова «Вудсток-на-Дону». 2004 год, газета «Ростов Официальный».

«…потом мы провожали Бена, закончившего обучение в РГУ, назад во Францию в атмосфере «любви, горестного братания и ностальгии…»

«…потом Женя Хохлов, Вова Щербаков и присоединившиеся к ним Женя Брайловский и Саша Путилин продолжили славное дело «Утренней Росы» (и на её аппаратуре) в интересной рок-группе, название которой я, честно, не вспомню сейчас (может подскажет кто?), а потом, по прошествию примерно года, мы неожиданно вдруг вновь встретились с Путилом, прониклись общей идеей и создали «штучный» музыкальный продукт под названием «Огонь, Вода и… Медные Струны!», но об этом в следующем рассказе, если Господь даст на то времени, сил и вдохновения…».