|
|
 - Вадим Морозов. Надгробие Валькирии.
- Начало
- — Вадим, если говорить об энергии, то «откуда дровишки?», откуда берешь силы?
- — У меня есть теория энергетического клина, или скачков энергии с переходом из фазы максимального расширения в фазу максимального сужения (на бумаге это похоже на цепочку из коконов бабочек).
- К тому же, геномный коктейль моей родословной замешен весьма круто: смесь евреев с Нольной линии (дед Николай, кавалер Ордена Славы), польских аристократов Скиревских, высланных из Польши вместе с Варшавским университетом, матерых казачур из Старочеркасска: прабабка Платонида, названа в честь атамана Платова, греков и кубанских казаков.
- Отец из станицы Каневской, сын поповой дочки и иногороднего из Курской губернии, и сейчас моя прекрасная дочь Александра, обогатила наш генофонд, армянской кровью, собираясь, вот-вот родить мне внучку…
 - Вадим Морозов. Надгробие Валькирии. Фрагмент.
- Ему вообще необходимо плодородие и избыточность, чтобы, как скарабей, превращать энергию распада в восходящий раскаленный диск.
- Подпитка идет отовсюду — от энергии выделяемой раскаленным металлом, женским телом, зеркалом воды, толпой, звуками пространства…
- В нем нет минимализма: Вадим Морозов — это абсолютно избыточная система, это праздник урожая, это карнавал в Венеции, это июльский полдень с жарою под сорок.
- Жизнь – театр, жизнь феерия, жизнь конкиста.
- Избыточность роскоши, как лишний слой перламутровой пыльцы, когда она, теряя легкость, начинает липнуть к рукам.
- Внешний ряд этим переполнен.
- Во внутреннем — феноменальная пластичность, граничащая, как при любом избытке, риском соскальзывания во вседозволенность.
- Стилистика внутренних трансляций — позднее барокко.
- Продолжение
|
