Тимур Лавронов. Яркая поездка
|
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Мы стоим или едем? Я не знаю. Как и сколько раз не езди. Все одно. Вроде начал понимать, что едешь, а сейчас вроде стоишь. Не знаю… Золотистая мойва, золотой блеск копченой курицы и хорошенькие круглые желтые пятки соседа. Это мои спутники на сутки. И, конечно, окно. Только тут, вдыхая прелый теплый воздух поездки, который принудил к нему привыкнуть после первых минут, понимаешь, как внимательно можно следить за каждым движением там, на улице. Люди за окном видят, что проехал пассажирский поезд. Но я запомнил все. Каждый взгляд, ухмылку на лице, поворот машины. Все, чтобы не думать о дороге. Сейчас еще немного и от духоты, от грохочущих тонн стальной колыбели нефтяные месторождения моих глазных яблок брызнут на белую простынь, и что я буду потом доказывать проводнику?.. Хотя, куда ни глянь, все чем-то заняты, все что делают в поезде — едят, спят или читают. А мне кажется, я занимаюсь тем, что перевожу свою мочу из Воронежа в Кантемировку… Из Москвы в Бологое до Питера… Не спеша вдохнуть секунды три этого места, запереть запах, попросить легкие выучить его и дальше по улицам, переулкам, вразброс. Выдохнуть в вагоне. Березы, березы, километры берез, я и не знал, что так густо у нас с березами. Конечно, нужно постоянно что-то добавлять в эту картину. Мало же думать об одних березах. Опустил стоп-кран, чтобы курицей кто-то подавился и чтобы уже точно сюда не вернуться. К березам поближе. Свистнул раза три б, и ко мне прискакали зебры много, зебр особей 15. Пофыркали бы по началу, удивляясь, как это они здесь оказались. Потом стали щипать траву. А я бы наблюдал, надламывая ветви березовые, чтобы потек нецветной сок и капал мне на лицо своей свежестью. Вымочил бы в этой влаги березовую палку и бросил что есть силы в направлении своего маршрута… Пятнистые далматинцы, конечно же, найдут меня и вернут палочку, когда буду возвращаться… Завтра обязательно надо познакомиться с девушкой, у которой такие аккуратные пальчики ног, с нежным фиолетовым лаком… |
