Ростовский художник Игорь Ребров поставил неофициальный рекорд, продав свою картину «Знамение победы. Вестовой графа Орлова-Денисова» за один миллион двести тысяч рублей.
Игорь Ребров. Фото: Дмитрий Норов
В ЮФУ, профессор Ребров руководит мастерской монументально-декоративной живописи, а в Ростовском областном отделении Союза художников России секцией — молодежной. Он и сам в 46 лет — самый юный Заслуженный художник России в Ростовской области.
Галина Пилипенко: Почему вы главной фигурой сделали не графа, а посыльного – вестового?
Игорь Ребров: А почему всегда только граф? А остальные? Кто все это на своих плечах вынес. Вестовой — это собирательный образ героев войны 1812 года Лейб-Гвардии Казачьего полка.
Я знаю, о чем говорю – я занимаюсь военной историей, не раз участвовал в реконструкции Бородинского сражения
«Знамение победы. Вестовой графа Орлова-Денисова» я писал три года. Показал ее только однажды – на региональной выставке «Юг России 12». Она проводится один раз в пять лет.
И «Знамение» — часть задуманного триптиха и я хочу еще показать Атаманский полк, и ополчение. Ну не интересно мне графа писать и все тут!
К тому же недавно я писал императора в таком же мундире Лейб-Гвардии Казачьего полка, как у Орлова-Денисова. Дело в том, что император имел мундиры всех подразделений гвардии – кавалергардов, гренадеров, лейб-казаков, и, направляясь в тот или иной полк, «соблюдал дресс-код».
Император обычно носил общегенеральский мундир и в нем же пил кофе.
Так что мундирами я пресытился, и мне хотелось написать казака, пропеть оду признательности за победу в войне 1812 года.
Лейб-Гвардии Казачий полк– единственный, не участвовавший в восстании на Сенатской площади и император Николай I завещал похоронить себя в мундире этого полка.
Для вестового мне немного позировал Рафаэль…
Галина Пилипенко: КАК? Тот самый? Санти?
Игорь Ребров: Нет – сосед, Рафаэль Лукьянов, художник.
На картине он сидит на лошади. В мастерской лошадь заменял стул, а лошадь я писать ездил в конюшни.
Моя мастерская не позволяет из-за тесноты увидеть работу цельной. Поэтому я рисовал, а издалека посмотреть не мог. Известно же, что большое видится на расстоянии.
Так что мне пришлось делать фото на телефон и таким образом смотреть «издалека» на работу. Более 300 фото за три года сделал.
«Знамение победы. Вестовой командира Лейб-Гвардии Казачьего полка генерал-адъютанта, графа Орлова-Денисова » 2012 г., х.м., 100х120 см.
«Знамение победы» — в принципе музейная работа. Об этом даже А.Н Ковальчук сказал на выставке, когда приезжал на открытие ( Ковальчук — председатель Сюза художников России прим. Г.П.) Поэтому мне удивительно, что ее купили. Для украшения интерьеров рядового человека она не подходит. Правда картина попала к человеку не рядовому даже совсем и знатоку, потому и приятно, что он ее выбрал.
Знаете, как раньше цену работ некоторые русские художники устанавливали в XIX веке?
Выкладывали всю площадь картины золотыми монетами. Как изображение все покрывалось – так столько золотых и стоила.
Вот так скажу резко и поставлю не точку, а восклицательный знак.
Галина Пилипенко: Как ваша картина оказалась у президента Путина?
Игорь Ребров: Путин приезжал к нам на 100-летие Шолохова. И прямо на взгорке был сооружен навес и накрыт столик для Владимира Владимировича, гостей с ним приехавших, станичников, откуда открывался чудесный вид на крутой песчаный обрыв Лебяжьего Яра.
А состояние было прекрасное – день клонился к вечеру и Лебяжий Яр производил неизгладимое впечатление.
А потом Путин отправился пить чай в усадьбу Шолохова. Прошел по дому и картину мою увидел на стене, ему очень понравилась. Вот семья Шолохова преподнесла мою работу – пейзаж «Лебяжий Яр». Путин сказал, что заберет себе.
И в картине и в жизни совпало время года, и даже время суток. Синяя вода такая и желтый берег И, мне кажется, то, как президент посмотрел на этот ЯР, и то, как я посмотрел. Мы одинаково взглянули! На одной волне были.
Галина Пилипенко: Как вам удалось так устроить, что стол накрыли в нужном месте?
Игорь Ребров: Случай (Хохот – прим. Г.П.)
— Я до этого работал в окрестностях Вешенской и в усадьбе и, меня пригласил Александр Михайлович Шолохов.
Он увидел эскиз маленький этого самого Яра, он его заинтересовал и он сказал, что вот такую бы работу хотел увидеть.
Галина Пилипенко: Деньги – критерий хорошей живописи?
Если деньги – критерий, то мне с такой живописью не по пути.
В нашем деле критерий совместимости ремесла и таланта.
Нестеров, Куинджи академию не заканчивали, тем не менее, гении. Наш донской Сергей Корольков – был гениален! Он – как часть американского искусства (не зря его в Америку и занесло!) – у них же нет школы! Они каждый сам по себе – как каждый научился, так и рисует.
В воспоминаниях о Дали прочел: подходит мальчик и говорит — Сальвадор Иванович, мне 16 лет, я хочу вырасти и писать как вы.
А Дали отвечает: «Мальчик, в твоем возрасте я хотел писать как Рафаэль».
Поступая в 16 в художественное училище имени Грекова, я знал, что это образование – только этап, что потом будет армия и академия, в которую я поступлю со второго или третьего раза. Это знал и я, и мой учитель – Гойдин Олег Иванович.
Он вправил мне мозги, и я стремился к высшему художественному образованию. Потому что мгновенно видно, что человек закончил – училище, институт или академию.
Идут девушки – сразу же видно – лучшую!
Галина Пилипенко: А тут, какое нужно образование?
Игорь Ребров: Глаз должен быть (хохочет — прим. Г.П.)
Галина Пилипенко: Недавно прошла премьера документального фильма «Казачьи вёрсты 1812 года». Говорят, вы снимались в нем?
Игорь Ребров: Звонит мне председатель Союза белорусов Дона, художник Владимир Бонцевич в совершенно неподходящее время – я готовлюсь к должности профессора и сообщает, что я должен ехать на его родину, участвовать в съемках фильма.
А мне совсем не до того!
Но он взялся одолевать меня каждый день! И я сдался! поехали со съемочной группой «Дон ТР», я должен был на песке нарисовать схему боёв в первой победе под местечком Мир в первые дни войны, а ее бы смыло волной, но оператор успел бы снять. Я взял с собой мундир полка атамана Платова и вот мистическое совпадение – именно день в день я оказался на месте боя, который происходил двести лет назад. И из многих тысяч людей, собравшихся там, я – единственный был в мундире полка, победившего французов!
Снимали несколько недель.
План сражения я нарисовал, и его смыло волной. Но только уже здесь – на левом берегу Дона.
А от моей персоны в готовом фильме остались только… сапоги!
Галина Пилипенко — для журнала «Собака.ru»
|
