Игорь Бондаренко: «Авиаимперия Хейнкеля осталась только в моих книгах»

В городе Ростоке в Германии был построен огромный авиационный завод Эрнста Хейнкеля «Мариене».

Игорь Бондаренко на Аппельплац «Rostock-Marienehe», Росток, 2012

Это центральный (мутеерверке), сборочный завод, который серийно выпускал бомбардировщики Heinkel He 111, дальний бомбардировщик Heinkel He 177, ночной бом-бардировщик Heinkel He 219 Uhu, комплектующие для ракет «ФАУ», опытные образцы новейшей авиационной техники, разрабатываемой под руководством Хейнкеля.
Еще в 1939 году авиаконструктор Эрнст Хейнкель создал первый реактивный самолет в Германии и в мире. Более ста типов различных самолетов создал Эрнст Хейнкель.
Завод «Мариене» занимал большую территорию на берегу залива Варнов на север-ной окраине города Росток. С 1939 по 1944 год завод выпустил около 5 тысяч самолетов.
На заводе была собственно и «штаб-квартира» самого Хейнкеля, конструкторское бюро, большое многоэтажное здание, перед которым был разбит яблоневый сад.
Все эти детали стали нам известны из книг известного русского писателя Игоря Бондаренко, который с 1942 года по 1944 год работал в транспортной команде завода «Мариене» грузчиком, а потом с двумя военнопленными французами на передвижном электрокране.
Гарри Михайловича Бондаренко (литературный псевдоним Игоря Бондаренко) вместе с матерью  вывезли из Таганрога на принудительные работы в Германию в 1942 году. Матери его, Ксени Тихоновне Бондаренко, было 36 лет, а ему —  14.

Лагерный аусвайс Ксени Бондаренко, 1944  

Русские невольники в Ростоке содержались в двух лагерях: «Спорт-Паласт» и «Бриксмандорфе». Оба они были подлагерями концлагеря Равенсбрюк и имели общее название Росток-Мариене («Rostock-Marienehe»).
На заводе «Мариене» работало около 16 тысяч рабочих. К 1942 году среди них уже насчитывалось  немало иностранцев, вывезенных в Германию. На заводе трудились поляки, голландцы, венгры, итальянцы, французы, русские.

Все рабочие жили в лагерях, в бараках, но только русские фактически находились в концентрационных лагерях, окруженных колючей проволокой, с вахманами (надзирателями), вооруженными не только пистолетами, но и резиновыми дубинками.

Оба лагеря для русских располагались достаточно далеко от завода. Лагерь «Спорт-Паласт»  — на расстоянии 7 километров, поэтому подъем в лагере вахманы с овчарками осуществляли в 4  утра. Полтора часа полагалось «на туалет», в 6 — построение и 2 часа колонну вели в сопровождении охранников с собаками на завод. Рабочий день начинался в 8 утра, заканчивался в 19 часов.
Русские сначала использовались исключительно на черных работах, транспортная команда, уборщики, землекопы… Последних требовалось много, так как на территории всего завода выкапывались возле цехов большие резервуары, они потом бетонировались и наполнялись водой. Возле резервуаров возводились из бетонных блоков П-образные боксы без крыши, «гаражи», куда заезжали пожарные машины, толстый шланг от машины спускался в резервуар и в случае воздушного налета для тушения пожаров каждая машина работала автономно, независимо от того, повреждена водопроводная система или нет.

Почтовая марка СССР «Талалихин ночным тараном сбивает Heinkel He 111 над Москвой», 1941

На заводе, как и во всей Германии, были две формы воздушной тревоги: «фора-лярм» —  предварительная тревога и «алярм». При первой работа в цехах не прекращалась, пожарные машины разъезжались по своим боксам, которые их надежно защищали от осколков, в воздух поднимались аэростаты воздушного заграждения, секретная документация из конструкторского бюро заносилась в убежища-башни, которые располагались ряъдом с конструкторским бюро.

Вот как описывает Игорь Бондаренко такую башню-убежище в своем романе «Красные пианисты»:
«Хейнкель и обер-лейтенант Шульце-Бойзен. Над зеленью яблоневых деревьев высилась пятнадцатиметровая башня-убежище. Её стены толщиной в полтора метра железо-бетона. Башня имела три этажа, перекрытие между ними тоже железобетон метровой толщины, прямое попадание исключалось тем, что башня была сделана «на конус» — если бомба и попадала, то она соскальзывала вниз, и взрыв не мог опрокинуть эту железобетонную махину. Когда во время бомбежки в августе 1944 года 300 американских бомбардировщиков превратили завод в руины железа и земли, то башни УСТОЯЛИ».

Такие бомбардировщики Heinkel He 111 выпускал завод «Мариене»

И тут же Эрнст Хейнкель объяснил Щульце-Бойзену, что он позаботился «и о глазах» − завод ни на минуту не должен оставаться без присмотра. Поэтому, кроме бетонных будок на двух проходных завода, такие индивидуальные убежища расставили по всей территории завода.

Эти бетонные будки походили на афишные тумбы, только внутри полые, там  свободно мог поместиться человек-охранник. Небольшая, сантиметров 60 в ширину, дверь с железной ручкой от пола находилась на расстоянии метра. Тумба накрывалась бетонным колпаком. Он имел сверху нарезное отверстие, куда вворачивалась штанга с петлей. Передвижной подъемный кран при помощи троса устанавливал защитный колпак на тумбу-убежище. Если бомба падала рядом, то тумба опрокидывалась, колпак, как фуражка, слетал, но человек внутри отделывался разве что ушибами и ссадинами.

Эрнст Хейнкель был не только талантливым авиаконструктором, но и отличным менеджером. Родившись в бедной семье, он создал к началу войны гигантскую авиаимперию.

Великую депрессию конца 20-х начала 30-х годов его империя успешно преодолела. Он «жил» на заказы из зарубежных стран: США, Великобритании и Советского Союза.

Начав с небольших, по сути, мастерских в Варнемюнде, маленьком городе неподалеку от Ростока, он создал в итоге целую сеть заводов не только в Германии, но и в Австрии, и в Польше. Ему удалось привлечь к работе на своих авиазаводах талантливых инженеров и конструкторов. К работам над первыми реактивными самолётами Хейнкель привлёк даже Вернера фон Брауна, будущего отца американской космонавтики.

В 1981 году в интервью газете «ОСТЗЕЕ-ЦАЙТУНГ», которая издается в Ростоке, на вопрос члена редколлегии газеты Франца Хильмара по поводу заказов из Советского Союза, Игорь Бондаренко ответил:

И. Б.: − Я пишу сейчас большой роман…

Ф. Х.: − В нем найдется «место» нашему городу?

И. Б.: − Да… В 30-ые к Хейнкелю в Росток для приобретения партии самолетов для СССР приезжал авиаконструктор Яковлев, о чем он пишет в своих воспоминаниях… У меня летчик-испытатель Пантелей Путивцев приезжает в Росток к Хейнкелю с той же целью.

Бомбардировщики Heinkel He 111 P-4 в сборочном цехе завода Эрнста Хейнкеля

Уже  в своем первом романе «Кто придет на Мариине», изданном в 1967 году, Игорь Бондаренко  обращается к «Мариене». Это было художественное произведение, поэтому автор изменил в названии завода одну букву… Завод «Мариене» стал в романе − «Мариине». Росток в этом романе тоже назван по другому по той же причине, но все «окружение» − Варнемюнде, Бад-Доберан, Кюлунгсборн − все названия сохранены.

В романе есть и талантливый главный конструктор Курт Эккерман − это прототип Хейнкеля. Что общего между ними, кроме того, что и тот и другой работают над реактивным самолетом?

У Курта Эккермана тоже были проблемы с высшими нацистскими бонзами. В романе много страниц отведено испытаниям реактивного истребителя, который у русского писателя проходит под «грифом» Х-209.
Роман «Кто придет на Мариине» выдержал 8 изданий, последнее − в 2010 году, в московском издательстве «ВЕЧЕ».
В конце апреля 1942 года ВВС Великобритании в течение четырех ночей подвергли город Росток жестокой бомбардировке. Центр города полностью разрушили. Это был первый столь мощный воздушный налет британской авиации на крупный промышленный город Германии. Но на завод «Мариене» упало всего три бомбы замедленного действия. Бомбы крупного калибра. Специальные команды из русских «бомбензухен» должны были их откопать, чтобы взорвать… Но в общем на работу завода это не повлияло и «Мариене» успешно продолжал выпускать самолеты до августа 1944 года.
В 1943 году, после победы Красной армии под Сталинградом, режим для русских, работающих на «Мариене» стал смягчаться. 250 грамм хлеба в день, два раза «баланда» − гемюзезупе (овощной суп) − такой полагался паек русским. В 1943 году стали выдавать на неделю 50 грамм маргарина и 50 грамм «мармелада», так называлось повидло в Германии.
Такое смягчение объяснялось двумя причинами: тотальные мобилизации «вымывали» немецких рабочих из промышленности, уже не только на «черных работах» использовались так называемые «цвангсарбейтеры» из России, но и у станков, если имелась соответствующая специальность. Даже советские военнопленные привлекались к работе на станках.
На заводе «Мариене» каждый, кроме немцев, носил на груди опознавательный знак.
Русские кроме матерчатой нашивки «OST» носили еще треугольный желтый жетон «R», поляки «P», все другие иностранцы (голландцы, французы, венгры, итальянцы, чехи) «А» − ауслендер, иностранец.
Военнопленные французы носили на спине (на куртке) знак «KG» − военнопленный, советские военнопленные «SU» − Совьет Юнион…
Количество иностранных рабочих на заводах в Германии было так велико, что пришлось создать резервную армию, которая была призвана подавить любое выступление против режима. По сигналу «Валькирия» вся власть в такой период переходила к военным, чем и хотели воспользоваться заговорщики 20 июля 1944 года.
Ставилась цель —  убить Гитлера, сместить все гитлеровское руководство и выйти из войны.
Но покушение, как известно, не удалось, заговорщиков казнили.
После поражения немецких войск под Сталинградом на заводе «Мариене» стали складываться группы Сопротивления. В одну из таких групп (французскую) и входил будущий русский писатель, Игорь Бондаренко, в то время «лагерный номер 47 704», о чем пишут в той же газете «ОСТЗЕЕ-ЦАЙТУНГ» исследователи движения Сопротивления в Германии Карл Хайнц Янке и журналист Дитрих Петцольд.
После очередной тотальной мобилизации руководство завода «Мариене» вынуждено было привлечь к работе копировщиц несколько русских девушек. Одна из них, Евгения, Женя, оказалась  землячкой писателя. Она окончила перед войной Таганрогский авиационный техникум.
В 1944 году начался обстрел ракетами ФАУ-1 и ФАУ-2 Лондона и других городов. Средства противовоздушной обороны были бессильны против ФАУ-2, которая поднималась на 100 километров и летела к цели со скоростью 5 тысяч километров в час.

Немецкая баллистическая ракета ФАУ-2 на транспортной тележке.  1944 год.

Командование союзными войсками поручило французскому движению Сопротивления узнать, какие авиационные заводы (самое близкое к ракетной технике производство) делают детали для ракет ФАУ.

Один из таких людей, по воспоминаниям писателя, Мерсье, авиаинженер, добровольно завербовался на работу в Германию и попал на завод «Мариене». Не все они взрывались, неподалеку от Лондона англичане откопали неразорвавшуюся ракету, разобрали, сделали кальки чертежей.

Мерсье привез с собой в Росток кальки (синьки) чертежей деталей ФАУ.

Когда установили с помощью русской копировщицы Евгении, что завод «Мариене» производит детали и для ФАУ, последовал налет сначала на завод Блейхештрассе в Ростоке  − тоже завод Хейнкеля, возле товарной станции на другом от «Мариене» конце города, а в августе 1944 года, когда союзные войска уже прочно удерживали побережье в Нормандии и у них высвободились самолеты, мощный налет трёхсот бомбардировщиков «Летающая крепость» Б-17 на завод «Мариене» оставил на месте завода груды развалин.

Попытка завод восстановить уже не могла иметь успеха. Союзная авиация,  американцы днем, англичане ночью, господствовала в небе Германии.

В сентябре 1944 года последовал еще один налет, после чего завод прекратил свое существование.

Игорь Бондаренко на месте бывшего
авиазавода Хейнкеля «Мариене». Росток, 1973

То, что осталось от завода, вывезли после войны в СССР в соответствии с международными соглашениями между союзными державами США, СССР, Великобритании.

В ГДР на месте «Мариене» построили большой рыбный комбинат. После воссоединения двух Германий комбинат оказался не нужным.

В 1990-х годах его закрыли.
Немецкий завод «Мариене», флагман авиаимперии Эрнста Хейнкеля, существует теперь только в романе русского писателя Игоря Бондаренко «Кто придет на Мариине».

Подготовил Сергей Ильич