Разговор, как подвыпивший человек, покачивался из стороны в сторону — от клонирования (Константин Кинчев: «Если женщина настолько убога, что её никто не хочет — что ж, прийдётся зачинать из пробирки. Но, я уверен, что любая женщина достойна любви. Любая.») до музыкальных увлечений последнего времени («А вы последний альбом Боуи слышали? Джангл конкретный. Мне очень, очень нравится! Я к Боуи вообще специфически отношусь, но этот альбом меня убил! Особенно 4 и 8 песни. ГАРБИДЖ — тоже пристрастие на сегодняшний день, но мои увлечения быстро проходят»). Как в классическом питейном фольклоре непременно присутствует «Ты меня уважаешь?», так и в общении с заезжей звездой трудно избежать географических дежурностей («В Ростове я раз пятый (это звучит как «распятый — прим Г.П.))
Мы птицы перелётные, болтаемся по нашей необъятной родине туда-сюда и опять же обратно. Каким-то ветром и в Ростов заносит. То есть я пристрастий никаких не имею, мне нравится там, где я появляюсь. Скажем так: наше шапито докатилось до ваших земель (АЛИСА ИГРАЛА В ЦИРКЕ- прим. Г.П.).
Почему в цирке? Ситуация по всей стране такая: дворцы спорта мы не собираем — это печальный факт, а тысячные залы малы. Поэтому появляются цирки. В последнее время мы в основном в цирках и играем. И отстаиваем тезис: «Рок-н-ролл — это не работа. Это прикол». Я люблю играть концерты. АЛИСА — абсолютно концертный коллектив.
Терпеть не могу писать альбомы. Это тяжелый труд, тяжелая работа, а концерты язык не поворачивается назвать работой, потому что выходишь на сцену и — ништяк — и тебя понесло…». Впрочем, Кинчев себя звездой не считает: «По улицам езжу на машине, а когда случается ходить пешком, то главное — не останавливаться. А если остановишься — появятся проблемы. Понятие звезды — это понты. Я понты пережил. Я не понтовый человек». Наконец, я — Галина Пилипенко задают давно интересовавший меня вопрос — как такой энергичный человек мог заниматься таким неподвижным делом как работа натурщика? Константин Кинчев: У меня на пятках были синяки. Страшное дело! Очень долго объяснять, пока сам не попробуешь. Представляете себе? Галина Пилипенко: Нет. Константин Кинчев: Вижу что нет! (Смеётся — прим Г.П.) У меня был хороший классический прикол. Я работал на скульптуре на последнем курсе. чем это хорошо — ты работаешь с одним человеком и получашь больше всех денег. по тем временам я получал очень хорошие деньги. Правда, тогда я работал на трёх работах. Я был натурщиком и в то же время был администратором женской баскетбольной команды. Девчонки (Костя задирает голову вверх — прим Г.П.). Девчонки (Хлопает в ладоши — прим. Г.П.) за мной! И они послушно шли. И хлеб грузил в булочной под домом — 60 рублей. Администратором — 120 плюс завтраки и обеды. Итого — 250 — нормально! Галина Пилипенко: Где установлена скульптура Константин Кинчев? Константин Кинчев: Был монгол (Кинчев принимает позу лотоса — прим Г.П.). Был грек и этот грек из меня Персея лепил. Персей — это который отрубил медузе Горгоне голову. так что в одной руке у меня был меч, а в другой — голова медузы горгоны. Эта скульптура сейчас у него, видимо, в саду где-то в Греции стоит. Галина Пилипенко: Певец Вертинский позировал для памятника Достоевскому. Константин Кинчев: Так вот я начал телегу рассказывать, а потом мы ушли. Почему скульптура — потому что когда работаешь с одним человеком, у тебя весь семестр свободен, а перед экзаменом пашешь как папа к Карло с утра до ночи и тогда-то на пятках и появляются синяки — если ты стоишь. А когда я с монголом работал, я его убедил, что нужно сидеть и… тогда на жопе синяки (Смеётся — прим Г.П.) Галина Пилипенко: Предположим, вы идёте по музею мадам Тюссо и видите свою восковую фигуру. Ваша реакция? Константин Кинчев: а я уже в ту пору буду в других сферах находиться — когда это будет. Все мы смертны. А восковую фигуру из меня, конечно же, отлепят. Это данность. Галина Пилипенко: Вы — энергетически сильный человек и Рикошет — шаровая молния — как вы будете уживаться в совместном проекте? Константин Кинчев: Мешать друг другу мы не станем. Ещё будет Боров участвовать. Все его рифы мы ссэмплируем, и, если говорить просто и банально, то Боров будет появляться путём нажатия кнопки. Все будет химически-утрировано, но я так хочу. А если я хочу, то так и будет. Галина Пилипенко: «Для тех, кто свалился с луны», «Когда кончаешь на суке-луне», и еще можно вспомнить ещё много ваших «лунных» строк. Луна — глобальный образ вашего творчества? Константин Кинчев: Луна от дьявола. Сказать, что это глобальный образ — нельзя. Самый глобальный образ — это «кто ты?» Знаешь ли ты кто твой отец? Помнишь ли ты как зовут мать?
Галина Пилипенко: Недавно я снова посмотрела фильм «Ях-ха». Он начинается с крупного плана вашего лица. Если бы не я, а вы смотрели этот фильм, чтобы вы сказали? Константин Кинчев: Я его видел последний раз лет 10 назад, поэтому мне сложно что-то об этом говорить. Тогда Нугманов был худеньким, хорошим парнем, сейчас он стал жирный-жирный и беспонтовый совершенно. Галина Пилипенко: Он кино занимается во Франции? ВЫ следите за его судьбой? Константин Кинчев: Нет я не слежу за его судьбой (Смеётся — прим Г.П.) Галина Пилипенко: Он стал буржуазным? Константин Кинчев: Он стал никаким. Это телеинтервью для программы «Истории в стиле рок». И режиссер Кирилл Серебренников не может не задать вопрос о театре. Кирилл Серебренников: Многие рокеры перемещаются в театры, в кино. Вы, по-моему, замечательный артист… Константин Кинчев: Если человек ущербен (Пробует слово на вкус «ущер-бен», заключает — «Да, правильно сказал» — — прим Г.П.), то он пытается себя реализовать в чём-то ином. Я как раз самодостаточный. Я, может быть, выступаю, или как говорит Гарик обо мне — «понтуюсь». Может быть, но я уверен в том, что я самодостаточен и чёток в выражении своей позиции и мне больше не нужно ничего, я не хочу занимать ничьё место. Допустим, Сукачёв называет себя кинорежиссёром. Мое стойкое убеждение и никто меня не сломает: этому нужно учиться. А всё остальное — это порожняк и дилетантство. Нужно, прежде всего, знать историю искусств…да много чего знать! Что касается актерства… Хороший актер — это такая бешеная моторика! Просто взрывной темперамент! Кирилл Серебренников: У вас всё это есть. Константин Кинчев: У меня этого нет. Мне надо — если зашла мысль — прежде осмыслить её. У меня нет моторики быстрого реагирования. Кирилл Серебренников: Вы не импровизируете на концертах? Константин Кинчев: Я на концертах такой, какой я есть и всё. Мне важно донести: ребята, девчонки, я вас всех люблю.
Кирилл Серебренников: В песне «Всё это рок-н-ролл» отчетливо слышится слово «хуй», но оно не употребляется. Все дети, вся публика восторженно орёт, а вы по каким-то соображениям его избегаете. Почему? Константин Кинчев: Я не задумывался над этим. Сейчас я подумаю, и постараюсь сформулировать. (Пауза — прим Г.П.) Ох, я честно скажу — я не знаю, почему и как. «Эй, гитарист, пошли их всех на…» И достаточно, по-моему, и так понятно. Галина Пилипенко: Клип «Дождь» сделан с использованием кусочков старого кино. Кто все это придумал?
Константин Кинчев: Моя жена придумала — Сашка. Галина Пилипенко: Она — профессионал? Константин Кинчев: Сашка — девочка из актёрской семьи. Вы фильм «А я иду — шагаю по Москве» смотрели? Провинциальный мальчик Локтев — это папа моей жены. И мама тоже актриса, но она, к сожалению, умерла от рака. И моя девчонка — тоже актриса — поет шикарно! И вообще очень талантливая! Галина Пилипенко: А где она поет? Константин Кинчев: Дома (Смеётся — прим Г.П.). Где поет — (Смакует — прим Г.П.). Дома! (Опять смеется — прим Г.П.). Галина Пилипенко: А вы не пытались использовать её умение петь? Константин Кинчев: А ей этого не надо. Она пробовала вести передачу на ТВ-6 — музыкальную… (Пытается вспомнить — прим Г.П.). Галина Пилипенко: «Партийная зона»? (Пытается помочь — прим. Г.П.). Константин Кинчев: Нет! Кирилл Серебренников: «Пост-музыкальные новости»? (Пытается помочь попытке — прим. Г.П.). Константин Кинчев: вот-вот что-то вроде этого, но это ей быстро надоело. Я с ней согласен, всё-таки и лет ей уже много. Кирилл Серебренников: Вы влияете на неё? Константин Кинчев: Как мужчина — да! (Смеётся — прим. Г.П.). Кирилл Серебренников: Сейчас модно исповедовать свободную любовь. Константин Кинчев: Мы — нет. И я и она — тому подтверждение. Живём вместе с 1989 года и ни она, ни я не изменили друг другу ни разу. Моног … (Коньяк слегка заплетает это слово в костином рту — прим. Г.П.). Моногамия — вот! (Константин доволен тем, что победил слово). Поэтому я никогда не вписываюсь в акции против СПИДа. СПИД — это божья кара. Если ты живешь хорошо, сетко и чесно, если ты не наркоман, не педераст, если ты не дрючишь, извините, всех девчонок, на которых полежали твои глаза — то значит, ты этой божьей кары избежал. вот и всё. Поэтому я не вписываюсь в акции против СПИДа, а вписываюсь в акции по восстановлению храма Христа Спасителя. Кирилл Серебренников: А вам не припоминали ваши песни, мягко говоря, с налетом сатанизма? Константин Кинчев: А вы сегодня смотрели концерт? Кирилл Серебренников: Да, но сегодня все по-другому, не так как раньше. Константин Кинчев: А был момент, когда я был наркоманом. Это было страшно. Да, я по-честному отпел «Черную метку» — отпел Чуму, которого мы потеряли в жизни и я отпел именно так: по-пацански, по наркомански. Кирилл Серебренников: Участие в акции по восстановлению храма — это покаяние? Константин Кинчев: Попытка. Попытка приблизиться. Кирилл Серебренников: В вас присутствует цинизм или скептицизм? Константин Кинчев: Нет! (моментально, категорично, не размышляя — прим. Г.П.). Цинизм присущ евреям, потому что у них ничего другого нет. Кирилл Серебренников: А в русский цинизм вы не верите? Константин Кинчев: А русского цинизма нет. Есть еврейский цинизм. Он против нашей веры. Они иудеи. Они бога нашего за бога не считают.
Кирилл Серебренников: Это что-то из заповедей «Сионских мудрецов»? (Кирилл уязвлён. В нём течёт еврейская и украинская кровь). Вы к этому серьёзно относитесь? Константин Кинчев: Я православный. Кирилл Серебренников: Но есть много других вер. Вы к ни тоже негативно относитесь? Константин Кинчев: Ко всем другим верованиям я отношусь негативно. Я ортодоксальный православный, извините меня. А следующее воскресенье — вербное. После этого наступает страстная неделя. Ребята, девчонки, подумайте в эту сторону. Я не имею права вас в чём-то убеждать, но подумайте — Иисус вошел в Иерусалим две тысячи лет назад и потом был распят. И воскрес. И этот великий праздник мы отмечаем каждый год. Мы — православные. Давайте быть вместе. Это всё чё я хотел сказать. Появляется окружение Кости и пытается увести его из гримерки цирка в гостиницу. «Нет уж — говорит лидер АЛИСЫ, наливая коньяк — я тут посижу»! С ним не смеют спорить: «Хорошо — послужил -посиди». Кинчев реагирует тут же — снятием капюшона:»Да я уже поседел! После того как всё состриг!» и добавляет:»Люблю вас всех — есть такая тема». Галина Пилипенко: Вы мистик или романтик? Константин Кинчев: Я МИСТИКОМ НЕ ИМЕЮ ПРАВА СЕБЯ называть. Потому что… У меня был момент, я уже был православным — дураком православным — вот так. В Улан-УДЭ поехал к буддистам и меня сразу — хоп-па! Блаватской нагрузили… И я Блаватскую — хоп — за чистую монету! Стал читать — там оккультизм и мистика — конкретные!Рерихи и вся эта мутота… А СЕЙЧАС ЗАМЕЧАТЕЛЬНУЮ КНИГУ ЧИТАЮ — АНДРЕЯ КУРАЕВА «Сатанизм для интеллигенции. и вот там всё по полочкам разложено — кто такая Блаватская и кто такие эти рерихи… Галина Пилипенко: А мистические совпадения? Константин Кинчев: Когда был наркоманом — были. Кирилл Серебренников: Костя, вы не боитесь того, что сказали не очень лестные слова о евреях, а у вас много поклонников и среди евреев… Константин Кинчев: Сейчас я поправлюсь: я не прав. Всё, что касается национальности я не имею права осуждать. осуждать национальность — это даже смешно. А иудаизм — сатанинская вера. Са-та-нин-ская. И поэтому я против иудаизма. Кирилл Серебренников: А магометане? Константин Кинчев: Нет, ну что это? Нет, ну как это? Это совсем другая тема. Магометане, это что такое? Давайте подумаем. Что такое рай для православного человека? Это настолько тонкая и кайфовая культура — высочайший кайф. Что т акое рай для магометанина? Это много машин, гарем и все дела — я в шоколаде. Вот это — магометане! Кино «Белое солнце пустыни» — вот магометанский рай, это когда — ничтяк вааще (с гнусавым прононсом — прим. г.П.). Всё. Для этого нужно лишь пять раз помолиться и сказать «Аллах акбар!». Константин, не заметив пластмассовую пробку, пытается налить себе в пластиковый стаканчик дешёвого «Белого аиста». Кирилл Серебренников: Вы поститесь и в то же время пьёте коньяк. Константин Кинчев: Да. Кто-то из музыкантов АЛИСЫ подсказывает: «Подлецы и есть подлецы». Константин Кинчев: Ни фига не подлецы. Я вот в храме был. Мои дочки-то всё время причащаются… А я не позволял себе. Хотя батюшка все равно бы причастил. Он единственное о чем спрашивает: «Готов ли?». А я внутри себя отвечаю: «Да!Готов». «Ну, давай, причащайся». А я вот сейчас не был готов. Сейчас я понимаю тему причастия как воровства. Я закрыл эту тему для себя, я должен готовиться к этому, а вот так — оторвать кусок! Хап! А ты же хапаешь и кровь и тело господне! Кирилл Серебренников: Вы никогда не чувствовали несоответствия между вашими духовными желаниями и ложью официального православия? Константин Кинчев: Это хорошая тема. Я состою в армии. Я в этой армии ополченец и для меня есть непререкаемый закон. Я этому закону служу и не моя тема закон этот как-то трактовать. Не моя тема осуждать кого-либо. Я воин конкретный. У меня есть устав. а устав — это символ веры.Когда я крестился я принял устав и по нему живу. «Верую в единого Бога-отца, вседержателя и творца» и так далее… Галина Пилипенко: Вы сражаетесь против Сатаны? Константин Кинчев: А кто еще враг? Только Сатана. Все остальные — добрые, хорошие люди. Ведь как пел Цой — «между землей и небом- война». И эта война, к несчастью, не прекращается уже две тысячи лет. Если в каждом сердце — созвучном создателю-творцу есть сердце православное, то почву для войны обрести очень легко Это абсолютно не ново — я знаю. Мне 39 лет, а войне — две тысячи. Устроители концерта напоминают Константину о гостинице и о том, что «вас ждут». Кинчев, сразу же: «Вас ждут? Ну а я-то тут при чем?». Устроители тушуются. Галина Пилипенко: Ваш новый альбом будет называться «Дурень». Это такой сказочный персонаж? Константин Кинчев: А вы на меня посмотрите (Смеется — прим. Г.П.) Вот налепил на себя говна всякого (Показывает на татуировки — прим.Г.П.) понимаете ли. Торчал — и вот они маки. Дурень и есть дурень. Галина Пилипенко и Кирилл Серебренников для программ музыкальных новостей «Труба» и «Истории в стиле рок». 199? год
