Читаем
Живопись ростовских художников на кушетке психологов — 2
Друзья! Сначала прочтите первую часть — Живопись ростовских художников на кушетке психологов Сергей Голиков, психолог (г.Кисловодск) Я только что приехал с конференции, где как раз обсуждались способы коррекции поведения детей с помощью правополушарного рисования, плетения и сказкотерапии. Поэтому рассмотреть картины
Живопись ростовских художников на кушетке психологов — 2
Друзья! Сначала прочтите первую часть — Живопись ростовских художников на кушетке психологов Сергей Голиков, психолог (г.Кисловодск) Я только что приехал с конференции, где как раз обсуждались способы коррекции поведения детей с помощью правополушарного рисования, плетения и сказкотерапии. Поэтому рассмотреть картины
Живопись ростовских художников на кушетке психологов
Задумала я поместить творения художников на кушетку психолога. Интересно было насколько внешнее — на холст вынесенное, передает состояние внутреннее? Договорилась с художниками и стала искать — кого бы привлечь в качестве эксперта. «Концепция такая» — писала я психологам — я
Живопись ростовских художников на кушетке психологов
Задумала я поместить творения художников на кушетку психолога. Интересно было насколько внешнее — на холст вынесенное, передает состояние внутреннее? Договорилась с художниками и стала искать — кого бы привлечь в качестве эксперта. «Концепция такая» — писала я психологам — я
Вирус культуры в Ростове
Кто попадал в район Старого базара Ростова после шести вечера, знает, что зрелище это не для слабонервных. Кучи мусора, бомжи, устраивающиеся на вечерний ужин. Вытрезвитель «зажигает огни», словом, пир во время чумы и революция в отдельно взятой стране на улице
Вирус культуры в Ростове
Кто попадал в район Старого базара Ростова после шести вечера, знает, что зрелище это не для слабонервных. Кучи мусора, бомжи, устраивающиеся на вечерний ужин. Вытрезвитель «зажигает огни», словом, пир во время чумы и революция в отдельно взятой стране на улице
Катя Котикова. Все просто
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Их голоса перекатывались с одного мира на другой. Потому что они жили в разных мирах. Один Бог знает, кто проложил дорогу между этими мирами. А, может, это и был сам Бог. Она кричала ему через километры, сквозь
Катя Котикова. Все просто
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Их голоса перекатывались с одного мира на другой. Потому что они жили в разных мирах. Один Бог знает, кто проложил дорогу между этими мирами. А, может, это и был сам Бог. Она кричала ему через километры, сквозь
Очень смешное интервью
Валерий ПОСИДЕЛОВ Я живу на улице имени великого поэта Лермонтова. Литературоведы утверждают, что его сгубил коварный царизм, но мне почему-то кажется, что не царизм, а вселенская тоска – извечная патология русских поэтов. На этой же улице живет поэт и музыкант
Очень смешное интервью
Валерий ПОСИДЕЛОВ Я живу на улице имени великого поэта Лермонтова. Литературоведы утверждают, что его сгубил коварный царизм, но мне почему-то кажется, что не царизм, а вселенская тоска – извечная патология русских поэтов. На этой же улице живет поэт и музыкант
Дотянуться до Хрущёва
Карапет Сасунян, известный вам по дневнику заложника — «Как заработать 7 миллионов в Чечне», опубликованному на этом сайте, посетил нашу дачу — с кратким дружественным визитом. А мы, как раз, листья сгребали — как опавшие, там и бумажно-архивные. И вот
Дотянуться до Хрущёва
Карапет Сасунян, известный вам по дневнику заложника — «Как заработать 7 миллионов в Чечне», опубликованному на этом сайте, посетил нашу дачу — с кратким дружественным визитом. А мы, как раз, листья сгребали — как опавшие, там и бумажно-архивные. И вот
Миллионер из Ростова
Игорь Ребров, Галина Пилипенко (я то есть), оператор Марат Терновой. Фото: Марго Ходырева Решила сегодня выложить фрагменты интервью с ростовским художником Игорем Ребровым, не вошедшие в основной текст Миллион из ребра Игорева. Тогда был повод такой: художник Игорь Ребров продал свою картину
Миллионер из Ростова
Игорь Ребров, Галина Пилипенко (я то есть), оператор Марат Терновой. Фото: Марго Ходырева Решила сегодня выложить фрагменты интервью с ростовским художником Игорем Ребровым, не вошедшие в основной текст Миллион из ребра Игорева. Тогда был повод такой: художник Игорь Ребров продал свою картину
Тимур Лавронов. Адамыч и Тинка
Кое-где пушистая, а кое-где облезлая шапка на голове Адамыча, как будто когда-то давным-давно вросла ему в череп, была неотъемлемой частью его образа. Морщинистый и небритый, как старая черепаха, он выходил во двор на лавочку погреться на солнце. Чтобы лучи разогрели
Тимур Лавронов. Адамыч и Тинка
Кое-где пушистая, а кое-где облезлая шапка на голове Адамыча, как будто когда-то давным-давно вросла ему в череп, была неотъемлемой частью его образа. Морщинистый и небритый, как старая черепаха, он выходил во двор на лавочку погреться на солнце. Чтобы лучи разогрели
Тимур Лавронов.Кожа линз
Голубые шарики и дирижабли четко ползут, над морем. Горизонт тянется ровной бельевой веревкой, с которой только-только сняли воздушное белье, которое полетело прикрывать чьи-то нагие места. Пошел уже пятый день моего отдыха на море. После того, как желтая пуговица солнца
Тимур Лавронов.Кожа линз
Голубые шарики и дирижабли четко ползут, над морем. Горизонт тянется ровной бельевой веревкой, с которой только-только сняли воздушное белье, которое полетело прикрывать чьи-то нагие места. Пошел уже пятый день моего отдыха на море. После того, как желтая пуговица солнца
Катя Котикова. Время
Время качало колыбель миров. Совсем молодых миров, и совсем древних. Столетия проносились вскачь, цивилизации возникали и пропадали, существа, населяющие планеты, менялись. Время все качало колыбель миров. Равномерно и размеренно. Иногда оно вспоминало себя совсем юной девушкой, не отягощенной заботами и
Катя Котикова. Время
Время качало колыбель миров. Совсем молодых миров, и совсем древних. Столетия проносились вскачь, цивилизации возникали и пропадали, существа, населяющие планеты, менялись. Время все качало колыбель миров. Равномерно и размеренно. Иногда оно вспоминало себя совсем юной девушкой, не отягощенной заботами и
Тимур Лавронов. Кубарем
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Оттолкнулся от размытых розовых колец недавно срубленного крепкого пня. Бежал уверенно с каждым шагом продавливая, уминая землю, сочную траву, меняя рельеф луга. С пятки на подъем, с пятки на подъем переносил себя, свои чувства. Ветер сушил глаза,
Тимур Лавронов. Кубарем
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Оттолкнулся от размытых розовых колец недавно срубленного крепкого пня. Бежал уверенно с каждым шагом продавливая, уминая землю, сочную траву, меняя рельеф луга. С пятки на подъем, с пятки на подъем переносил себя, свои чувства. Ветер сушил глаза,
Тимур Лавронов.Звуки
«Искусственный космос». Фотокарточка: Дмитрий Посиделов G# Глядя на Федорова и Волкова,* хотелось перегрызть их пульсирующие артерии на шее. Закрасить звуки в один цвет. Они чесали струны своих инструментов. Мяли плоть контрабаса и гитары. Раздирали, душили, гладили их. Слушатели в зале
Тимур Лавронов.Звуки
«Искусственный космос». Фотокарточка: Дмитрий Посиделов G# Глядя на Федорова и Волкова,* хотелось перегрызть их пульсирующие артерии на шее. Закрасить звуки в один цвет. Они чесали струны своих инструментов. Мяли плоть контрабаса и гитары. Раздирали, душили, гладили их. Слушатели в зале