Катя Котикова

Письмо от Мити — мужа Кати Котиковой, то есть вдовца. Царство небесное, Катюша: «Галя, наконец распознал Катин небольшой сборник, который она напечатала когда-то на машинке. Стихи периода конца 80х — начала 90х, некоторые из них «пахнут» тем временем. В некоторых — юношеский максимализм. Но есть и непреходящее. Если понравится что-то, опубликуйте, пожалуйста…»

Я решила, что нужно выкладывать всё.

Я

Я разбиваюсь
О подводные рифы
Своих мыслей.
Я путаюсь
В хитросплетениях
Чужих судеб.
Я пытаюсь развенчать
Непорочную девственницу
Мораль.
Я смотрю на небо

В веснушках звезд. . Я живу.
И буду жить вечно.

Упади в мои глаза
Растворись в моих глазах.
Я дам тебе покой.
Я дам тебе счастье.
Опьяню водопадом волос.
Околдую сладостью снов.
Упади в мои глаза.
Не говори «нет»
Не противься.
Все решено
Давно.
ТАМ.

Впервые задумавшись
О сущности бытия
Я
Меряю свое недоразвитое «Я» Всеобъемлющей меркой мироздания.

***

Ожидание

Время расплавлено. Ожидание каплями Выжигает мозг.

Утро каждого дня Встречает меня Коммунальной улыбкой.

Яблоко — сочное, вкусное, спелое. Счастье оно не оно? И простыня удивительно белая… А, может быть, просто темно.
авг 1990

 

К покаянью меня не зови
Я на Страшном Суде не струшу.

На Вселенский алтарь Любви

Я отдам свою грешную душу.

Мне не присуща

Святая безгрешность,

Но я утешаю себя порой:

Мастер — был Мастером –

И получил Покой.

А Понтий Пилат, грешник Вечность!

 

Боже праведный! Как пустота

Обесчестила наши души,

Как тела превратила в туши,

У которых одна мечта:

«Дайте хлеба и дайте зрелищ»

Господа, вы еще не наелись?

А вот я, уж, простите — сыта.

 

Не спать,не спать

Писать, писать!

И легкий призрак Вдохновенья

Рукой своею дерзновенной

За хвост схватить

Не упустить,

И Миг поймать…

Не спать, не спать!

 

Меня пытаясь обаять,

Зачаровать, околдовать,

Вы ловко, расставляли сети.

Но мы давно уже не дети

И ваши милые спагетти

С ушей, мой друг, позвольте снять.

Все ваши речи — так не новы.

К тому же я не ем мучного.

 

Хитра? Ну то-то и оно!

Меня пленить вам не дано.

Треснула улыбка

Губы на морозе.

А в глазах-то льдинки

А в душе-то — слезы.

Думаешь, мне стыдно?

Нет, я не покаюсь.

Нет, мне не обидно.

Видишь – улыбаюсь

 

Да, сцена – жизнь,

Но жизнь — не сцена.

А я признаться не могу,

Что я бреду путем измены

Измены в том, что вечно лгу.

Я лгу, когда моя улыбка

Рождается из пустоты,

Я лгу, твердя, что по ошибке

Я имя спутала, А ты…

А ты мне ищешь оправданья

Устала, надо отдохнуть…

И ты не видишь, как рыданья

Кольцом сжимают мою грудь.

Кольцом… Колечком обручальным

Попалась пташка? Западня…

Как ловко в сети норм моральных

Судьба запутала меня.

Разбит давно хрусталь желаний,

Осталось — грязное белье

Да горький вкус воспоминаний.

Ну да Бог с ними — все мое.

окт 1987

Это что за наважденье?

Ты ко мне в мой день рожденья

Позвонил.

Сколько лет промчалось, весен

И уже настала осень

Где ж ты был?

Где ж ты был, твою налево,

Я давным  давно успела

Стать женой.

Не твоей, помилуй — Боже!

Ты — совсем мне, как прохожий

Как чужой

Сумасшедший день начинает бег.

Он мешает все. Он мешает всех.

Он валяет в грязь. Он плюет в лицо.

Сумасшедший мир наплодил глупцов.

Кем-то движет боль. Кем-то движет страх

Мы живем — увы! только лишь во снах.

Разговор подвыпившей русской женщины с иностранным гражданином в ресторане

Ты думаешь, я красивая?

Ты думаешь так зря.

Ты же не видел, как я

От мороза синяя,

Стояла в очередях.

Как таскала ведра с углем,

А потом — мусорные мешки.

А проходящие мужики

предлагали мне переспать…

Что толку врать?

Ты не видел

От слез опухшие веки…

Я женщина? Ты считаешь??

Нет. Я — друг человека!

В этой стране от века к веку.

Женщина может быть

Рабыней или же вещью…

Иногда мне хочется выть

От отчаянья

И даже мерещится,

Что меня вообще уже нет

Много лет —

Только тень моя…

А где я?

Что я ?

Ты пытаешься меня

Меня успокоить.

И улыбаешься —

Мол, к чему беспокоить

Почтенную публику

И внимание привлекать…

Слушай, доллары или рублики

Мне решительно наплевать.

Ты опять

Киваешь и улыбаешься.

Улыбаешься и киваешь:

Мол, понятно все.

Ошибаешься!

Ни — черта ты не понимаешь!

Земной Ад

Я устала жить в потной толпе.

Быть облапана чьими-то

Грязными лапами

И облеплена липкими словами

Матерными.

И вдыхать запах ртов и ног.

Мне не вырваться.

Закон строг.

Закон стада.

Ада.

 

Мне не вырваться,

Кто б помог.

Очень надо.

Младенец бегает нагишом

С распахнутой всем открытой душой…

Мы же

Надеваем на душу

Тесную, душную

Смирительную рубаху

Смертельного страха

Быть непонятым,

Пойманным,

Прогнанным,

Проклятым…

Так и живем.

Все чего-то ждем

Счастья, конца ли?

А, в общем, едва ли

Задумываемся над этим.

Времени нету.

 

Воспоминания-блиц

 

Я закрываю глаза.

Я запираюсь в темноте.

Мысли вымучивают слова.

Не те…

А голова пуста и светла.

Память, как лист — бела.

Нет.

Из прошлых лет

Всплывает вереница лиц.

Сколько страниц

У тебя, совесть?

На рассказ? На роман?

На повесть?

И туман.

И обман.

И смешение лиц

В воспоминании — блиц

29-31.08.90

 СОН или Юродивый

Дин — дон,

Царь Иван Васильевич. Перезвон.

Я бешусь в бессилии.

Вспоминать

Мне тебя не велено.

И кровать

Мне с другим постелена.

Ночи час

Равен бесконечности.

Мимо нас

Пролетают вечности.

Мысли — вон

Память — та расстреляна

Слышишь стон?

Совесть в исступлении.

Телефон

Захлебнулся вроде бы.

Дин — Дон!

Где же ты, юродивый?!

Ты построил себе крепость

И вырыл вокруг ров,

Который не переплыть.

И стражу не подкупить.

Потому что стражи

В крепости

Нет.

Уже много лет

Ты один.

Так и жил бы спокойно

Размеренно и достойно

Еще миллиарды дней.

Но однажды

По дороге судьбы твоей

Важно

Шла я.

С гордо поднятой годовой

С надетой на лицо улыбкой

И  неся все свои ошибки

В рюкзаке за спиной.

Забыв, что такое «везет»,

Устав от встреч

И от слов «не тот»,

И от слез,

И от грез.

Не зная, куда я иду

И что меня ждет

И что я найду,

И ищу ли я что-нибудь.

Волею судеб мой путь

Проходил рядом

О твоей крепостью.

Мне надо

Было передохнуть

Чуть-чуть.

Я стучала -не достучаться,

Я не знала,

Что к тебе не пробраться —

Поэтому и пробралась.

Освоилась малость.

Да так у тебя и осталась.

Ты меня не прогнал.

Ты ведь все знал

И гнал

От себя грусть.

Хотя уже и не ждал,

Что я когда — нибудь появлюсь.

Я сказала тебе: «Слушай,

Мою душу давно скушали,

Остался только огрызок

Души.

Делать выбор свой не спеши»

Ты ответил: «Не надо больше Фраз.

У меня огрызок такой — же

Два огрызка нам

В самый раз.

Два огрызка лежали

На деревянном столе.

Тогда мы еще не знали,

Что стали

Самыми близкими

На этой старой

И грешной

Земле.

Я прибежала и упала 

Обессиленная на кровать.

Надо же,

За день так устала,

Что уже

Не могу спать.

Ночью день онемел.

День — для дел.

А ночью — можно писать.

Правда, почерк —

Утром не разобрать…

О чем я?

О сегодняшней никчемной

Суетне — беготне,

Об очередях, где мне

Оттоптали ноги и душу…

Днем я трушу.

Я боюсь озверелых лиц

И газетных страниц,

На которых свалены

В кучу

Окровавленные факты, события,

Случаи…

А ночью… Ночью

Я чувствую, что я — Человек.

И каждая ночь — это Золотой век

Суток.

Кусок сна

Остался в моей голове:

Весна.

На зеленой траве

Дрожит роса.

По моим распущенным волосам

Струится свет.

Я светла и легка

И чувствую,

Что еще чуточку.

И я полечу

И схвачу

За  хвост горизонт

И поднимусь

Под прозрачный зонт

Неба…

История

 Сигареты на лампе высушены.

Мысли из головы выдраины.

А в душе моей такие выбоины —

Черные дыры выбелены,

Белые пятна выкрашены.

И это моя история.

История девочки,

Которая росла и выросла.

И веры раскол вынесла.

Перенесла.

И донесла

До своих внуков

То, что важнее, мудрее науки —

Опыт.

Который им не нужен.

Они говорят, что он сужен

Ее мировосприятием.

Они не имеют понятия

О течении судеб…

Ну да что за горе…

Там, наверху не судят

По трое…

Только по одному.

Согласно его уму

Его опыту.

И только его истории

Катя Котикова. Фото из архива Альбины Дзгоевой

Катя Котикова. Фото из архива Альбины Дзгоевой