Search Results for: тимур лаврон
Тимур Лавронов.ТОПОЛИНЫЙ ДУХ
Деревья растут корнями вверх. Люди высовываются из-за угла, выпрыгивают из маршруток, колеблясь со светом светофора, у перехода, все насквозь простреленные тополиным пухом. На войне да. Он необходим. Вот Донская бездонная степь, например, солдаты, идут израненные, резаные, или всадники в ссадинах
Тимур Лавронов.ТОПОЛИНЫЙ ДУХ
Деревья растут корнями вверх. Люди высовываются из-за угла, выпрыгивают из маршруток, колеблясь со светом светофора, у перехода, все насквозь простреленные тополиным пухом. На войне да. Он необходим. Вот Донская бездонная степь, например, солдаты, идут израненные, резаные, или всадники в ссадинах
Тимур Лавронов. Факты из жизни Лёхи
Леха носит шотландскую юбку на работе. Леха не понимает, когда администратор заставляет говорить гостям заведения так: « Позвольте предложить вам темный сорт этого пива, который чудесно сочетается с этим ростбифом, пиво выдерживают в дубовых бочках 17 века, что придает им
Тимур Лавронов. Факты из жизни Лёхи
Леха носит шотландскую юбку на работе. Леха не понимает, когда администратор заставляет говорить гостям заведения так: « Позвольте предложить вам темный сорт этого пива, который чудесно сочетается с этим ростбифом, пиво выдерживают в дубовых бочках 17 века, что придает им
Тимур Лавронов. 45-50 шагов
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Сейчас начнется. Вот за этим поворотом. Глухая тишина. Поднимаю голову и вижу манжетные белоснежно-рисовые кружева цветов на крепкой морщинистой абрикосе. Теплая дымка вечера дышит в каждой поре дерева, моей коже. Запах прорастает и цветет в горле, в
Тимур Лавронов. 45-50 шагов
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Сейчас начнется. Вот за этим поворотом. Глухая тишина. Поднимаю голову и вижу манжетные белоснежно-рисовые кружева цветов на крепкой морщинистой абрикосе. Теплая дымка вечера дышит в каждой поре дерева, моей коже. Запах прорастает и цветет в горле, в
Тимур Лавронов. Яркая поездка
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Мы стоим или едем? Я не знаю. Как и сколько раз не езди. Все одно. Вроде начал понимать, что едешь, а сейчас вроде стоишь. Не знаю… Золотистая мойва, золотой блеск копченой курицы и хорошенькие круглые желтые пятки
Тимур Лавронов. Яркая поездка
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Мы стоим или едем? Я не знаю. Как и сколько раз не езди. Все одно. Вроде начал понимать, что едешь, а сейчас вроде стоишь. Не знаю… Золотистая мойва, золотой блеск копченой курицы и хорошенькие круглые желтые пятки
Тимур Лавронов. Собачья гордость
Глаза были чистые и четкие, как будто из воды, как будто сейчас моргнет, и они брызнут на асфальт. Как в игрушке-брелоке глицерин какого-нибудь фантастического оттенка — вот такие. Она вытянула передние лапы и на них положила голову, дворняга грязно-мелового цвета
Тимур Лавронов. Собачья гордость
Глаза были чистые и четкие, как будто из воды, как будто сейчас моргнет, и они брызнут на асфальт. Как в игрушке-брелоке глицерин какого-нибудь фантастического оттенка — вот такие. Она вытянула передние лапы и на них положила голову, дворняга грязно-мелового цвета
Тимур Лавронов.МОЛОКО И ЙОД
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Мы с Лехой опять начали разговаривать про вселенную и космос. Чтобы задуматься хорошенько, Леха сказал следующее: вот есть пирамида пищевая — черви-человек, а теперь представь, что есть другая пирамида, где человек — в конце треугольника. В принципе
Тимур Лавронов.МОЛОКО И ЙОД
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Мы с Лехой опять начали разговаривать про вселенную и космос. Чтобы задуматься хорошенько, Леха сказал следующее: вот есть пирамида пищевая — черви-человек, а теперь представь, что есть другая пирамида, где человек — в конце треугольника. В принципе
Тимур Лавронов. Приветик
У нее другая кошка совсем другая, не такая как у всех в общежитии. Она не толстая, не с дикими глазами, потому что живет в 3 на 3 метра, не боится каждого шороха, когда выходит в коридор 9 этажа, потому что
Тимур Лавронов. Приветик
У нее другая кошка совсем другая, не такая как у всех в общежитии. Она не толстая, не с дикими глазами, потому что живет в 3 на 3 метра, не боится каждого шороха, когда выходит в коридор 9 этажа, потому что
Тимур Лавронов. Портной
Небо вдохнуло, больше нет облаков. При этой скорости дорога превращается в ткань. Когда ты едешь под 100 км в час и смотришь в окно, всю дорогу видишь по ниточкам. Серые нити, зеленые, размытое полотно поля. Вся смесь цвета мягко ложится
Тимур Лавронов. Портной
Небо вдохнуло, больше нет облаков. При этой скорости дорога превращается в ткань. Когда ты едешь под 100 км в час и смотришь в окно, всю дорогу видишь по ниточкам. Серые нити, зеленые, размытое полотно поля. Вся смесь цвета мягко ложится
Тимур Лавронов. Адамыч и Тинка
Кое-где пушистая, а кое-где облезлая шапка на голове Адамыча, как будто когда-то давным-давно вросла ему в череп, была неотъемлемой частью его образа. Морщинистый и небритый, как старая черепаха, он выходил во двор на лавочку погреться на солнце. Чтобы лучи разогрели
Тимур Лавронов. Адамыч и Тинка
Кое-где пушистая, а кое-где облезлая шапка на голове Адамыча, как будто когда-то давным-давно вросла ему в череп, была неотъемлемой частью его образа. Морщинистый и небритый, как старая черепаха, он выходил во двор на лавочку погреться на солнце. Чтобы лучи разогрели
Тимур Лавронов.Кожа линз
Голубые шарики и дирижабли четко ползут, над морем. Горизонт тянется ровной бельевой веревкой, с которой только-только сняли воздушное белье, которое полетело прикрывать чьи-то нагие места. Пошел уже пятый день моего отдыха на море. После того, как желтая пуговица солнца
Тимур Лавронов.Кожа линз
Голубые шарики и дирижабли четко ползут, над морем. Горизонт тянется ровной бельевой веревкой, с которой только-только сняли воздушное белье, которое полетело прикрывать чьи-то нагие места. Пошел уже пятый день моего отдыха на море. После того, как желтая пуговица солнца
Тимур Лавронов. Кубарем
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Оттолкнулся от размытых розовых колец недавно срубленного крепкого пня. Бежал уверенно с каждым шагом продавливая, уминая землю, сочную траву, меняя рельеф луга. С пятки на подъем, с пятки на подъем переносил себя, свои чувства. Ветер сушил глаза,
Тимур Лавронов. Кубарем
Фотокарточка: Дмитрий Посиделов Оттолкнулся от размытых розовых колец недавно срубленного крепкого пня. Бежал уверенно с каждым шагом продавливая, уминая землю, сочную траву, меняя рельеф луга. С пятки на подъем, с пятки на подъем переносил себя, свои чувства. Ветер сушил глаза,
Тимур Лавронов.Звуки
«Искусственный космос». Фотокарточка: Дмитрий Посиделов G# Глядя на Федорова и Волкова,* хотелось перегрызть их пульсирующие артерии на шее. Закрасить звуки в один цвет. Они чесали струны своих инструментов. Мяли плоть контрабаса и гитары. Раздирали, душили, гладили их. Слушатели в зале
Тимур Лавронов.Звуки
«Искусственный космос». Фотокарточка: Дмитрий Посиделов G# Глядя на Федорова и Волкова,* хотелось перегрызть их пульсирующие артерии на шее. Закрасить звуки в один цвет. Они чесали струны своих инструментов. Мяли плоть контрабаса и гитары. Раздирали, душили, гладили их. Слушатели в зале